— Тогда я разведу тебе снотворное. Тебе нужно отдохнуть. Нам обоим это необходимо.

— Гай, — начала Мэдди как можно ласковее, — мне нужно увидеться…

— Мэдди, — прервал ее Гай до того, как прозвучало имя Люка, — не сейчас. Умоляю, — он поднял глаза и встретился с ней взглядом. — Я не отрекусь от нас. Ты моя жена. Айрис моя дочь…

— Гай…

— Я слишком устал, чтобы вступать с борьбу, — он потряс головой, — и я проиграю, если начну. Поэтому, пожалуйста, не заставляй меня делать это сейчас.

— Я не хочу бороться.

— Я имею в виду бороться за тебя, — на этих словах его голос дрогнул.

Мэдди просто не знала, что на это сказать. Горло внезапно свело.

— Пожалуйста, — произнес Гай. — Можно, мы просто… подождем?

Она заколебалась.

— Пожалуйста, — повторил он.

Ее взгляд застыл на его лице. Гай тоже смотрел на нее с мольбой в глазах. (Только молил о другом!) От этого ей было больно — больно физически. Ведь он так мало просил у нее за время их короткого брака. Всего одна ночь отсрочки казалась сущей малостью в сравнении со всеми его усилиями, которые он прилагал ради нее.

Гай развел для нее гранулы какого-то снотворного и с просьбой принять его ушел к себе в спальню. Мэдди закинула склянку в раковину. Но все же вымылась, надела ночную сорочку и забралась в постель, натянув на себя простыню и опустив москитную сетку. Она даже закрыла глаза.

Он не пришел поцеловать ее на ночь. И уж конечно, не спросил разрешения на что-то еще. Мэдди не знала, принимал ли Гай снотворное, но вскоре услышала, как он негромко и ровно дышит за стенкой. Она ждала, сжав в кулаке край простыни, пока не убедилась, что он глубоко заснул, а потом встала, сбросила ночную сорочку и надела свободное платье. Кровь быстро и так громко стучала в висках, что ей казалось, это слышат все на вилле. С туфлями в руке Мэдди тихо выскользнула из спальни. Проходя мимо комнаты Айрис, она заглянула туда, чтобы проверить, не пробудилась ли дочка. Но девочка мирно спала, ее маленькая грудка мерно поднималась и опускалась, любимая игрушка лежала рядом. Мэдди спустилась по лестнице и вышла из дома в ароматное тепло шелестящего сада.

Откуда начинать поиски, она не знала. Но решив не использовать подаренную Гаем машину — это показалось ей неправильным, пробежала подъездную аллею и, выйдя на пустынную дорогу, направилась вниз по склону холма. Хруст гравия под ее ногами был единственным звуком, если не считать стрекота цикад и других ночных насекомых. В долине еще кипела жизнь, было светлее, и местные жители еще заканчивали свой долгий день: ели и пили возле своих домов, женщины в сари развешивали белье, подметали ступеньки, кормили стоявших на привязи коров… Мэдди миновала их и направилась к трамвайной остановке и стоявшим в ряд рикшам. И только попросив одного из парней отвезти ее к дому Питера, она поняла, куда собиралась.