«Он нам нужен, — твердила Мэдди. — Он изменит решение».

«Изменит», — то и дело уверяли Люка Питер и Ричард.

Но теперь, теперь…

— Мне так жаль… — пробился сквозь его ярость голос Мэдди.

— Для чего ты повторяешь это? — спросил он, смягчившись.

— Я должна была тебе это сказать.

— Да, — согласился с неоспоримым Люк, — должна.

— А ребенок…

— Будет любим, — без колебаний ответил он, понимая, хотя и не находя подходящих слов, насколько это бесспорно.

— Да? — спросила она, улыбаясь уголком рта — очень нерешительно, но все же улыбаясь впервые после приезда.

— Да, — ответил Люк. Какое-то чувство у него в груди подсказывало, что это сущая правда. Он не испытывал сомнений. Ему не требовалось выбирать. Конечно, он надеялся, что Мэдди носит его ребенка, но по большому счету это не имело значения. Ведь это ее ребенок!

— Но ведь он может быть и от Гая, — сказала Мэдди.

— Я знаю, — произнес Люк, поскольку, даже несмотря на свой неистовый гнев, не мог не испытывать сочувствия к этому человеку. Он видел, что Гай всем сердцем любит Айрис, — достаточно было посмотреть, как тот обнимал девочку на дне ее рождения. Да и вел себя Гай так потому — это Люку было ясно, — что очень боялся потерять ее вместе с Мэдди. Это не оправдывало его — ничто не могло оправдать, — но Люк был бы бесчеловечен, если бы не понимал этого.

И вот теперь они собираются отнять у него и этого ребенка.

— Мы не исчезнем просто так, — сказал он. — Айрис захочет видеться с ним, писать, — с этим Люк давно смирился. — Нам придется вернуться, чтобы навестить твою маму…

— Я не знаю, — рассеянно ответила Мэдди, — я намерена посадить ее на корабль.

— Ты постоянно так говоришь.

Мэдди глубоко вздохнула и прижалась к нему. Люк коснулся щекой ее волос и стиснул ее в объятиях.

— Всё ведь будет хорошо? — спросила она.

— Должно быть, — ответил Люк.