Одной из задач, продиктованных Сидни любовью к родной стране, была реформа английской словесности, которая позволила бы поставить национальную литературу в один ряд с литературами ведущих стран Европы, и прежде всего Франции и Италии. Этим объясняется откровенно экспериментальный характер его творчества в целом.

Опала, которой подвергся Сидни, была недолгой. Уже в октябре 1580 г. ему было разрешено вернуться ко двору, где для него вновь потекли дни, наполненные никчемной церемониальной суетой. Когда в Англию прибыл герцог Анжуйский, надеявшийся во время личного визита решить, наконец, вопрос о браке с Елизаветой I, при дворе был устроен пышный театрализованный рыцарский турнир. По предусмотренному заранее сценарию Сидни вместе с тремя другими молодыми придворными исполняли роли приемных детей Страсти, пославших вызов защитникам Крепости Совершенной Красоты. Понятно, что «инициаторы» турнира должны были потерпеть позорное поражение, и едва ли настроение Сидни заметно улучшилось от необходимости публично признать превосходство противников. Даже четыре с лишним века спустя в распределении ролей на этом потешном турнире чувствуется тайный умысел унизить того, кто, забывшись, посмел давать непрошеные советы самой королеве.

Сидни по-прежнему продолжал мечтать о великих свершениях на благо Англии и протестантской религии. Однако мы имеем возможность судить о его жизни с осени 1581 г. почти исключительно по ее внешней, событийной, стороне. В сентябре скончался Юбер Ланге, и прервалась многолетняя переписка, служащая сейчас бесценным источником информации о внутреннем мире Сидни. Между тем биографические факты свидетельствуют о том, что в начале 1580-х годов Сидни получил наконец долгожданную возможность заняться «великой деятельностью»: в 1581 г. он был избран членом парламента от графства Кент. Это позволило ему принять деятельное участие в обсуждении уложений, регулировавших сферу религиозной жизни страны; в частности, он горячо ратовал за постановление о признании государственными изменниками тех англичан, кто переходил в католическую веру, а также о штрафах и тюремном заключении за участие в католических богослужениях, равно как и за нерадивость в посещении англиканских церковных служб. Однако, судя по всему, Сидни продолжал мечтать о более значительных свершениях.

Богатыми на события выдались для него последние три года жизни. 20 сентября 1583 г. Сидни женился на Фрэнсис Уолсингем. Их единственная дочь Елизавета (род. в 1585 г.), в замужестве графиня Рэтленд, унаследовавшая таланты своего гениального отца, стала незаурядной поэтессой. До настоящего времени дочь Сидни оставалась в тени, однако уже сейчас очевидно, что сыгранная ею роль в развитии английской литературы крайне важна; грядущим поколениям исследователей еще предстоит выяснить подлинное значение творчества этой удивительной женщины.