Однако у короля имелись не только противники, но и приверженцы. Ответом на возникновение партии оппозиционеров явилось создание аристократической партии, тори, выступавшей в поддержку монарха и абсолютной монархии в целом. Данная сторонникам короля кличка также имела обидный характер, будучи производной от ирландского toraidhe, что означает «человек вне закона», «разбойник». Считается, будто виги придумали ее тогда, когда сторонники короля в парламенте воспротивились попытке лишить герцога Йоркского права наследования английской короны ввиду его принадлежности к католической церкви. Тори последовательно выступали как сторонники абсолютной власти короля или, по крайней мере, всей полноты его исполнительной власти.
В результате парламентских выборов 1679 г. большинство мест в парламенте завоевали виги. Политическая активность оппозиции серьезно беспокоила Карла II, ставя его перед нелегким выбором: либо распустить буйный парламент, либо признать свою власть ограниченной. Расставаться с привилегиями Карлу II вовсе не хотелось, поэтому он еще дважды, в 1680 и 1681 годах, созывал и распускал парламенты, а в последние четыре года своей жизни (1682–1685) обходился вообще без парламента, правя страной как абсолютный монарх. Для подавления вигской оппозиции Карлу II пришлось пойти на прямые репрессивные меры. Страшась за свою жизнь, многие видные деятели гонимой партии бежали за границу. Большинство вынужденных эмигрантов искало убежища в протестантских Нидерландах.
Граф Кларендон и «кабала» по-английски
Граф Кларендон и «кабала» по-английски
Эдвард Хайд, граф Кларендон (1609–1674), вернейший из сторонников Карла II, бывший с ним в тяжелые годы изгнания, на протяжении первых семи лет его правления являлся главным королевским министром и яростно защищал интересы короны. Долгий парламент постановил, что король не может самостоятельно вводить налоги. Кавалерский парламент также считал, что монарх должен предварительно заручиться одобрением депутатов. Кларендон, выдающийся юрист своего времени, всячески пытался помешать парламенту контролировать действия короля. Однако как государственный деятель граф был не слишком дальновиден и питал иллюзии о том, что обе властные структуры, монархия и парламент, смогут сосуществовать в полной гармонии.
Про него говорили, что он не в силах понять простой истины: если двое едут верхом на одной лошади, то кто-то должен сидеть впереди, в кто-то – сзади. Вместе с тем Кларендон не мог не сознавать, что обаятельный, но ненадежный, непостоянный, сорящий деньгами направо и налево Карл II далек от идеала короля – благодетеля своего народа. И министр, к тому же породнившийся с монархом через свою дочь, ставшую герцогиней Йоркской, не упускал случая посетовать на поведение любимого короля. Понятно, что воркотня Кларендона пришлась Карлу не по вкусу.