Думаю, помимо легкомысленного расточительства сиенцев, у Данте были на уме другие особенности их «беспутной» жизни, заставлявшие вспомнить о французах. Прежде всего, аристократическое своеволие и артистизм. С тех пор как Карл Великий победил лангобардов, знатные сиенские семейства роднились с франкской знатью647. Хотя к концу XIII века старая аристократия утратила полноту власти, она продолжала играть существенную роль в жизни города. Переселяясь из окрестных замков в город, эти люди успешно занимались торговлей и банковским делом648. Вспомним и то, что через Сиену проходил «французский путь». Время от времени в городе останавливались направлявшиеся в Рим знатные господа, привыкшие путешествовать, не отказываясь от предметов, окружавших их дома: от модных одежд, дорогого оружия, складней и шкатулок из слоновой кости, изысканной посуды, украшений. Вкус сиенской аристократии, а благодаря ей – и ремесленно-торгового патрициата формировался с оглядкой на эти постоянно действовавшие «передвижные выставки» французского готического искусства.

Другой момент, о котором мог думать Данте, сравнивая сиенцев в их «беспутстве» с французами, – соперничество сиенской коммуны с местной церковью, отдаленно напоминавшее тогдашний конфликт французского короля с папством. Красноречиво состязание между Палаццо Публико и кафедральным собором – Дуомо: Торре дель Манджа значительно выше кампанилы Дуомо; пьяцца дель Кампо в несколько раз вместительнее площади перед Дуомо; «Маэста», написанная Симоне Мартини в Палаццо Публико на стене зала Маппа Мондо, не уступает великолепием главному заалтарному образу в Дуомо – «Маэсте» Дуччо.

Конте ди Ринфредо, строитель Палаццо Публико, придал фасаду дворца форму церковного триптиха: по сторонам высокой и широкой средней части – крылья меньших размеров. Есть и «пределла» – облицованный травертином нижний этаж. Обращение дворца к изображению Virgo civitatis на фонтане Радости подчеркнуто расположением крыльев с небольшим поворотом к общему центру. Парой этих легких изломов фасад дворца отзывается на изогнутый фронт застройки, обрамляющей площадь с противоположной стороны, и обеспечивает плавный переход от занятого дворцом плоского участка к подъемам слева и справа.

Фасад, ориентированный на северо-запад, бóльшую часть дня погружен в тень. Но солнечным вечером зрители имеют возможность полюбоваться великолепно организованным зрелищем: солнце добирается до левого крыла, затем присоединяет к ней среднюю часть дворца и, наконец, зажигает его весь золотисто-алым сиянием. Каждое из этих состояний длится довольно долго, но переходы между ними происходят мгновенно. Пока красный цвет кирпичной стены остается в тени, он интенсивен, на свету же сближается с цветом вымостки площади. Дворец и площадь как бы обмениваются цветовыми рефлексами.