Однако этого объяснения недостаточно, ибо политическая жизнь Сиены была еще более драматичной. «Междоусобные войны дворян, буржуазии и народа; уличные битвы, избиения в ратуше, конституционные перевороты, изгнание всех дворян, способных носить оружие, изгнание четырех тысяч ремесленников; проскрипции, конфискации, массовое вешанье, союз изгнанных против города, народные мятежи, отчаянье, доходящее до отречения от свободы и до подчинения иностранцу; внезапные бешеные восстания; клубы, подобные якобинским; сообщества, подобные карбонариям… Нигде еще жизнь не была столь трагичной!»643

Главную причину глубокого различия между флорентийским и сиенским архитектурным решением правительственного центра я вижу в том, что Палаццо делла Синьория было построено как противопоставленная городу пополанская цитадель, площадь перед которой возникла в результате расправы над побежденными противниками, тогда как Палаццо Публико являлся самим средоточием противоречивого сиенского существования. Это различие проявляется, между прочим, в самих наименованиях правительственных дворцов Флоренции и Сиены. Signore по-итальянски – «господин», «хозяин»; signoria – «господство», «власть»; Палаццо делла Синьория – дворец «господ», «хозяев», как пожелали называться захватившие власть флорентийские пополаны. Pubblico – «люди», «публика», «общественный», «публичный», «общедоступный», «государственный», «административный», «политический». Значит, Палаццо Публико – общий центр коммунальной жизни, не принадлежащий каким-то «господам» или «хозяевам». Наглядной демонстрацией этого является фреска Амброджо Лоренцетти «Аллегория доброго правления» в Зале Девяти Палаццо Публико: двадцать четыре старейшины идут парами друг за другом, держась, как малые дети, за тесьму, сплетенную из красного и белого шнуров, которую подает им дама, именуемая по-латински Concordia, то есть, дословно, Единение Сердец. В политическом дискурсе республиканского Рима Concordia означала идеал общественного согласия644. Хотя сиенская действительность была как нельзя более далека от вожделенного идеала, политическая риторика Сиенской республики нашла адекватное выражение в архитектурной риторике Палаццо Публико.

«Где еще найдется / Народ беспутней сьенцев? И самим / Французам с ними нелегко бороться!» – восклицал Данте645. Он имел в виду прежде всего изумлявшее всю Италию расточительство компании двенадцати знаменитых сиенских кутил, проматывавших отцовские наследства646. Но почему главными соперниками сиенцев в «беспутстве» он назвал французов? Скорее уж, французов можно было бы упрекать не в мотовстве, а в алчности: чего стоило хотя бы истребление тамплиеров Филиппом IV ради присвоения богатств ордена или одобренное Генеральными штатами ущемление экономических интересов Римско-католической церкви, завершившееся Авиньонским пленением пап.