Но ведь архитектоника этого моста велит воспринимать Y снизу вверх. И тогда получается, что Миллениум, напротив, подчеркивает различие берегов Темзы, различие тысячелетий, различие современности и прошлого, различие собора и бывшей электростанции, где вырабатывает энергию современное искусство, различие между энергией художественной и религиозной.

Однако мне трудно отделить в произведении Фостера, Каро и Arup архитектуру от гиперскульптуры. Может быть, затруднение и отпало бы, обладай я определением того, что такое архитектура. Но определения архитектуры, которое устраивало бы всех, нет, и даже если бы оно существовало, в данной ситуации оно не принесло бы мне удовлетворения, потому что архитектурность или ее отсутствие в Миллениуме не были бы прочувствованы мною на собственном опыте.

Есть лазейка, через которую можно вывести это сооружение из области скульптуры, но не в архитектуру, а в область инженерной инфраструктуры. Как известно, после первых трех дней работы мост пришлось закрыть из‐за неожиданно для инженеров Ove Arup & Partners возникшей поперечной раскачки с амплитудой до семи сантиметров, вызванной резонансом конструкции на движение пешеходов. Через два года мост, оснастив демпферами, открыли снова, и раскачка более не возобновлялась. Если бы Миллениум был скульптурой, его можно было закрыть навсегда, не пытаясь справиться с неприятным эффектом потери пешеходами равновесия, вызванным использованием скульптуры в качестве моста. Раз эксплуатационный недостаток в работе сооружения решили устранить, значит, скульптурой оно не является. Но демпферы, исправив положение, не прибавили мосту архитектурности: это чисто техническое решение инфраструктурной проблемы.

Может быть, еще более узкой лазейкой, с помощью которой мне удастся протащить это сооружение в архитектуру, является то, что демпферы установлены так, чтобы они, по возможности, не бросались в глаза. Для инженерного сооружения такая забота была бы излишней. Эстетическая озабоченность выводит его в область, не совпадающую с чисто инфраструктурной. Поскольку же в скульптурном статусе я Миллениуму отказал, остается признать, что то, что не вызвано в нем инженерными решениями, как раз к архитектурности и относится. Я имею в виду такие свойства, которые, с одной стороны, соотносят мост с окружением, а с другой – характерны для его деталей. К первым относятся, например, местоположение Миллениума на оси эспланады, упирающейся в Сент-Пол, и решение Фостера и Каро завершить противоположный конец развилкой и рампой, чтобы заставить тех, кто идут в Тэйт Модерн, оглянуться на собор Св. Павла. Ко вторым относится прорисовка деталей, акцентирующая их остроту.