Архитектуру «Твиста» можно отнести к модному нынче параметрическому направлению, потому что его каркас имитирует рассчитанный программным обеспечением алгоритм виртуального скручивания фермы, на самом деле не происходившего, ибо оно потребовало бы невозможного, а именно – не стальных, а растяжимых продольных балок фермы.

Поскольку «Твист» совмещает галерею с мостом, входы у него с обоих концов. Южная, «стоящая» часть – двухэтажная. В ней находятся помещения для экспозиции небольших скульптур, картин, фотографий и объектов видео-арта, а также информационный центр, лифт и хранилище. Северная, «лежащая» часть – зал площадью четыреста квадратных метров для демонстрации крупных скульптур и инсталляций. Здесь же размещается кафе. Стена зала, обращенная на восток, против течения Рандсельвы, то есть к островку, на котором стоит S-Curve Капура, остеклена на всю семиметровую высоту. В зоне скручивания полоса стекла плавно поднимается влево вверх и сходит на нет. Крыша южной части «Твиста» непрозрачна.

Сколько ни гляди на мощное тело, облицованное поблескивающей на солнце сорокамиллиметровой алюминиевой рейкой, придающей изогнутым ребрам каркаса мелкозубчатые контуры, взгляд неизбежно возвращается к будто никогда не кончающемуся перетеканию вертикальных поверхностей в горизонтальные. Текучесть этой формы над речным потоком воспринимается как перетекание самого моста с берега на берег. Направление его мнимого движения необратимо: с юга на север, от ребристого вертикального хвоста к стеклянной горизонтальной голове, но не наоборот. Не удивительно, что подавляющее большинство фотографий «Твиста» сделаны именно с востока, со стороны S-Curve Капура, куда «Твист» обращен витражом своего большого зала. Взгляд на мост с этой стороны, сначала ощупывая многоскладчатую броню, затем вовлекаясь в поворот винта и далее легко скользя по витражу, своим движением слева направо усиливает эффект как бы гусеничного переползания моста с левого берега реки на правый. В сумерках, когда струи Рандсельвы и зубцы елей на высоких берегах начинают чернеть, бесчисленные алюминиевые складки становятся вверху темно-голубыми, как небо, внизу – серебристыми, как всплески стремнины, а витраж загорается золотистым светом, «Твист» превращается в таинственное мифическое существо, в genius loci Кистефоса. Зрелище скорее возвышенное, нежели, по Бёрку, прекрасное.

Внутри «Твиста» всё бело: пол, стены, потолок. На повороте винта форма интерьера не совпадает с внешней формой здания. Ингельс спроектировал втягивающую горловину, в которой почти невозможно отличить горизонтальную плоскость пола от стен и стены от потолка. Инженерам Ramboll пришлось смоделировать внутренний стальной каркас936. Поверхности, обшитые традиционной норвежской деревянной рейкой, покрытой белой краской, перетекают одна в другую плавно, как это бывает среди выветренных сугробов. В галерее, привлекающей публику в Кистефос на протяжении всего года, круглогодично царит эстетическая зима – идеальная среда для экспонирования причуд современного искусства.