«У меня такое ощущение, что он справа», – подумал Гленн. И пошел к Пятьдесят второй улице. Здесь, в деловом квартале, тротуары были совершенно пусты, если не считать нескольких бездомных, сидевших прямо на асфальте в укрытиях у входов в офисные здания или банки. Зато на проезжей части было полно машин, окутанных белыми облаками выхлопных газов… Если он не найдет поджигателя, не стоит дожидаться последнего момента, чтобы перекрыть квартал. Кантор, конечно, был крайне любезен, когда просил его сохранить все в тайне, но на эвакуацию людей потребуется порядочно времени…

Инстинкт по-прежнему заставлял его двигаться вправо, в сопровождении потока медленно движущихся автомобилей. Гленн добрался до Пятьдесят третьей улицы. Здесь он замедлил шаг на несколько секунд, затем перешел на другую сторону. Снова остановился и осмотрел окрестности. Ни одного кафе с видом на квартал, которое могло бы стать наблюдательным пунктом. Только банки. На каждом перекрестке было по банку, иногда даже по два…

Гленн дошел до Пятьдесят четвертой улицы. Ничего, кроме разделительного газона на проезжей части, засаженного небольшими деревцами, но людей не было.

Может, поджигатель находился еще в башне? Было бы удивительно, если бы он не обследовал окрестности заранее, чтобы найти для себя укрытие снаружи в день Д… Гленн засомневался. А может, инстинкты его подвели? Может, он должен был пойти налево, а не направо от башни? Гленн сделал пол-оборота, чтобы вернуться на Пятидесятую улицу.

И тут он его увидел.

В первый раз он прошел мимо, не обратив на него внимания, приняв за одного из бродяг. Человек находился чуть дальше слева, сидя в тени на мраморном бортике на углу Пятьдесят второй улицы. Он в точности соответствовал описанию Кантора: смуглая кожа, волосы, собранные в хвост, коричневая бейсболка, дымчатые очки, одет в заношенные джинсы и старую парку песочного цвета. Он был явно сосредоточен на содержимом открытой дорожной сумки, стоявшей у него на коленях. По слабому синеватому свету, который чуть освещал лицо мужчины, Гленн догадался, что в сумке был спрятан ноутбук.

Гленн сделал глубокий вдох.

Настал момент истины.

Гленн осторожно скользнул рукой в карман, пока не почувствовал холодный металл своего табельного оружия, пистолета «зиг зауэр», с которым он не расставался.

Как правило, участвуя в операции, Гленн на сто процентов сосредоточивался на своей цели, и даже Ниагарский водопад выглядел бы струйкой по сравнению с волнами адреналина, которые выбрасывал его организм. Не было места ни сомнениям, ни страху, ни чему бы то ни было: все чувства обострены, мозг, мускулы, все тело мобилизовано, он растворялся в происходящем, становился с ним одним целым. Переход к действию воплощал апогей расследования, апофеоз, катарсис полицейской работы.