Я гордо восседала рядом с мужем на кровати, которую мы придвинули к столу, чтобы всем хватило места. Несмотря на тесноту, у всех было превосходное настроение: то и дело раздавались взрывы смеха, когда кто-нибудь нечаянно толкал соседа. А друзьям моего мужа, молодым батракам из поместья, теснота, видимо, и вовсе пришлась по душе. Они с явным удовольствием, сильнее, чем это было необходимо, прижимались коленями к двум незамужним сестрам-близнецам, Лене и Грете Поппе. Против меня сидел тот коротышка-конюх, который полтора года назад принес мне страшную весть. И хотя я невольно то и дело обращалась мысленно к тому несчастному вечеру, на душе у меня было легко и радостно. Закадычный друг мужа, его звали Руди, все порывался рассказать о том, что в городе он посещает какую-то политическую школу. Но никто не желал его слушать. Как только он принимался за свой рассказ, все дружно колотили ладонями по столу.

Улучив минутку, я выскользнула из комнаты и побежала к отцу, который все еще находился у парома. Я заклинала его хоть теперь присоединиться к общему веселью — ведь у меня такой счастливый день. Он решительно отказывался, и кто знает, может, между нами и вспыхнула бы ссора, не появись в эту минуту на пороге дома Иоганнес. Я поспешила ему навстречу и, взяв щетку, стала чистить его пиджак, который уже почти высох. И вот на глазах у отца и гостей я обняла моего мужа, я оправляла отвороты его пиджака, чистила щеткой материю, которая, правда, уже не пахла шерстью, но казалась новенькой и приятной на ощупь, как и в те вечера, когда я танцевала с этим молодым, сильным мужчиной. Сердце мое переполняла радость, мне так много хотелось сказать ему! Ведь именно сегодня он не только сменил свою рабочую куртку на парадный костюм, он словно сбросил с себя все будничные заботы, все то мелкое и корыстное, что мне так не нравилось в нем. Но я не произнесла ни слова. Иоганнес, казалось, был так же рад гостям, как и я. Сидя за столом, он громче всех колотил ладонями, сыпал остротами, шутил. Вино у нас было только самодельное. И я не переставала удивляться, глядя на мужа, — он опрокидывал стакан за стаканом и вдруг громко объявил, что ни один из гостей не уйдет до тех пор, пока не иссякнут все винные запасы. Он угощал гостей сигаретами и даже закурил сам. Он позаботился и о сластях для женщин, о чем обычно и не подумал бы. На столе всего должно быть вдоволь — и в этом я была с ним согласна. Я с благодарностью крепко пожала ему руку и доверчиво взглянула на него. Но он только сказал:

— Теперь тебе надо идти к гостям.