Да попробуйте втолковать это Кришану! Послушать его так на белом свете существует только шахта, его шахта разумеется. А надоест ему дразнить меня и мои станки, он принимается за старое: «Руда, железо — всему начало…» — и что-нибудь в таком духе. Ну может ли взрослый человек быть таким упрямым? Пусть он в горной академии испортился, но в высшей-то партшколе ему бы надо поумнеть. Уж самое позднее — как женился, а женился он и впрямь поздно. Да я никак не разберу, стоило ли ему так долго ждать. В мои времена он такой женщины, как Карола, не нашел бы — где уж! — только вот хорошо это или плохо? А может, тут во мне дело? Кому охота в своих старомодных взглядах сознаться, в том, что отстал от жизни. Фридрих, правда, утверждает обратное. Я‑де гожусь для нашего времени куда больше, чем многие из этих молодых вертихвосток, и еще он говорит, что я ему, кажется, нравлюсь. Дважды в год он пожимает мне руку, в день рождения и на 8 Марта, но потом сразу же хватает работу в руки и три дня едва словом со мной перемолвится. Разве это так плохо, что я ему по душе? Карола тоже хвалит меня, ни за что, говорит, не дашь мне моих лет, но не очень я ей и верю, уж слишком бойкая она да веселая. Сомневаюсь, чтобы она пошла на жертву ради Кришана. Не как женщина, не как его жена, такую жертву он вообще бы не принял. Но ведь порой попадаешь в такое положение, не знаю, но разное случается, сам того не хочешь, ну вот, скажем, Фридрих и я и что мы нравимся друг другу. Бог свидетель, в общем-то, я верю в Каролу, да и в Кришана тоже. А вот мучаюсь: уживутся ли друг с другом, больно непоседливы оба. Очень уж бойка эта Карола, ох и бойка! Врывается в комнату, и весь мир точно с ней вместе, кажется, руку протянула всего-то, а ты уж в ее власти. Вот, говорят, из ничего ничего и не будет. В принципе, может, и так, а вот Кришан Каролу буквально из ничего получил, из воздуха, так сказать, эта фотография служит тому доказательством. То был сотый прыжок Каролы — фотограф ее, верно, лежа снимал, — кажется, она летит прямо в руки Кришану. Она и потом прыгала, ни много ни мало, восемьдесят семь раз. А когда я размечталась о внуке, уехала в Ленинград — учиться в университете. Она радовалась белым ночам, Кришан — ее открыткам, а мне оставалось сложа руки ждать, когда в семье появятся дети. Ожидание, известно, мука-мученическая, еще моя мать говорила. Через три года наконец Кришан привез свою ученую Каролу, в семье народу прибавилось, да и на новое прибавление забрезжила надежда.

Будильник нужно подвести, пока завод не кончился. Если в комнате остановились часы, то и время как будто остановилось. Кришан купил будильник в Москве: «Давай, мама, жить по московскому времени, лучше чуть убегать вперед, чем отставать».