Я кивнул: так.

– Он работает в искусстве?

Я кивнул.

– Как к вам обращается?

– Братан, брателло, старик.

– А как обращается к коллегам и начальству, слышали? Нет? Могу сказать. Боречка, Ниночка, Ванечка, Сашечка. Нежно и ласкательно. Угадал?

Арнольд не стал изображать ясновидящего. Оказывается, его родной брат тоже артист.

– Это профессия голодных людей. Им постоянно нужны оценки, каждый божий день. И, конечно, высокие оценки. Это их пища. Почему они так ласковы друг с другом? Потому что они постоянно друг дружку хвалят. Это как взаимный подкуп. Мы со своей скупостью им враги, или уж по меньшей мере, никакие не друзья. И даже не братья.

– А как объяснить, что Стасик постоянно сочиняет? – спросила Алла.

– Это опять-таки чисто актерская особенность. У них всех, за редким исключением, пылкое воображение и особенности памяти. То, что им запоминается, изменяется в их сознании до неузнаваемости. Вот такая конфузия. Я вас огорчил? Прекратите! Стоит ли переживать о неизбежном? Вашему брату просто выгодно не поддерживать с вами родственные отношения. Точнее, они ему не нужны, они ему в тягость, за исключением тех моментов, когда он любуется собой, общаясь с вами, любуясь тем, что он считает своим превосходством. Вы понимаете, о чем я толкую? Ему не нужно ваше братство, если в нем нет его превосходства. Превосходство – это то, чем он дышит, общаясь с вами. Вражда между братьями – это старо, как мир. Это было, есть и будет. Кто-то всегда выше себя понимает. А кто-то этого не признает. Как правило, младший. Но у меня другой случай. Выше себя понимает мой младшенький.

– Вы так и не назвали тип, – напомнила Алла.

Арнольд посоветовал:

– Читайте Фрица Римана, ребята, его классификацию характеров. Столько любопытного узнаете. И о других, и о себе. А если хотите оценивать людей самостоятельно, спрашивайте себя: мог ли этот человек жениться на сироте?

Он спросил у меня:

– Как поживает ваша замечательная дочь?

Узнав, что она умерла, потрясенно выдохнул:

– Как???

Я сказал, что произошло вскоре после того, как Женя показалась ему.

– Представляю, что вы обо мне подумали.

Арнольд неподдельно расстроился. А я старался экономить терпение боли. Я уже понимал, что боль не пройдет никогда. Мы выпили разведенного спирта.