Тем самым он объявил войну всем пиковым – кавказским блатным. Осторожные славянские бродяги, приверженцы преступного интернационала, запросили у него дополнительных объяснений. Он ответил очень просто. Вы видели на зонах хотя бы одного опущенного кавказца? В стране больше сотни зон, больше миллиона арестантов. Вы видели хотя бы одного петуха-кавказца? Какие тут могут быть еще объяснения? Разве ни один пиковый не проигрывался в карты? Разве ни один не работает на оперчасть? Разве ни один не беспредельничал в пресс-хатах по указке ментов? Таких тысячи, но ни один не был опущен. Пиковые своих беспредельщиков не сдают. А славяне позволяют им не сдавать, то есть нарушать, эти законы. Пора с этим кончать. Мы должны сказать всем, кто приезжает в Россию из Ближнего Забугорья, а также своим пиковым, что в стране можно делать все, что угодно, но не надо трогать наших детей и наших женщин. Мы ваших не трогаем. Не трогайте и вы наших.

Возмущало Магистра и то, что пиковые коронуют друг друга за деньги. Он подсчитал, сколько пиковых воров в законе, и сколько славян. Соотношение примерно 5:1 в пользу лаврушников. Вот для чего они коронуют друг друга – хотят стать в воровском сообществе большинством. Уже – стали. А он, что особенно обидно, им помог. Поддержал их, когда они предложили разрешить ворам в законе поступать в том или ином случае так, как считают нужным. Поддержал, потому что свои, славяне, просили и требовали поддержать. Всем хотелось вседозволенности

На другой день утром я приехал в эту подмосковную колонию.

Небольшой кабинет Ферапонта больше похож на выставку мелких зэковских поделок. Чего тут только нет, каких только обманок с целью пронести запрещенные предметы. А вот чудеса членовредительства. Проглоченные, а затем вырезанные хирургами алюминиевые ложки, костяшки домино, шахматные фигуры, куски колючей проволоки…

Самый знакомый экспонат – обыкновенная игла для швейной машины. Гениальное изобретение Макса. 6-миллиметровые железные пластины, на которых держится столешница тюремного стола, подпиливаются такой иглой а потом доламываются вручную. И пластины, и тяжелые дубовые доски стола потом используются как оружие.

Среди этого тюремного антиквариата Ферапонт сам смотрится, как живой антиквариат. Но возраста своего он, похоже, не чувствует. Разве что зрение… На широком носу очки с круглыми толстыми стёклами. Близорукость. Делает вид, что не узнает. Хитрован на ровном месте. Хотя на самом деле загадочный ментавр. Как он оказался в одной колонии с Максом? Или они не расставались все эти годы? Вот тема, если это так.