– Нет! – хором выкрикнули Валя с Викой.

– Ты, ма, права была. Все мужики как один пьющие, – добавила Валя. – Холодно там, не захочешь, запьёшь!

– Непутёвая ты, доча, – вздохнула мать. – За семь вёрст киселя хлебать ехала, пустая вернулась. Что Сонька?

– Дом как в сказке, но тоскует, убивается, – честно ответила Валя.

– На чужбине-то сладкое в горчицу, а на родине хрен за леденец! Я грешным делом боялась, вдруг тебе там глянется, а мне одной в четырёх стенах помирать.

Потом, разбирая заморские покупки, мать охала и постанывала от удовольствия. Особенно оттого, что не могла отличить новое от секонд-хенда. Мерила, нюхала, тискала:

– Бог с ими, с пьянью иностранной! Незряшная, доча, поездка – вещи-то какие! Им сносу нет! А платье мне такое на что? Куда такую красоту? На рынок надеть? Разве что ты замуж опять пойдёшь… или в гробу в нём лежать, чтоб завидовали.

– А тут что нового?

– Ой, доча, доча, беда у нас! Мавродий из тюрьмы сказал, идёт в депутаты! И кто за него проголосует, тому 20 «мавродиков» на руки. А ещё обещал начать гражданскую войну, и мы все на митинг к Кремлю ходили!

– Ты? На митинг? – не поверила своим ушам Валя.

– Так у Мавродия сто грузовиков денег при обыске вывезли! Чем теперь с нами расплатится, если президентом не станет? Лучше б Лёньку Голубкова посадили, мужик простой, в тюрьме выживет, а Мавродий для тюрьмы не годится.

– Ма, ничего он никому не вернёт, смотри лучше сериалы.

– Сериалов-то про людей мало, всё про бандитов и проституток. Вот только «Дикая роза» про людей. Там дочка богатых родила от ихнего шофёра… И такое началось…

– Ма, я тебя умоляю!

Потом Валя повезла подарки Юлии Измайловне. Невероятно красивое вечернее платье и несколько альбомов с видами Финляндии от Юкки с Соней. Юлия Измайловна взяла платье в руки, приложила к себе перед зеркалом и взгрустнула:

– Зачем оно мне теперь? Мне надо было тогда!

Сидели на кухне, пили чай с вареньем.

– Юлия Измайловна, как же так? Раньше пьяный Лебедев унижал, Вася использовал. Теперь красавец-швед замуж зовёт, а я и телефон ему записывать не стала, – удивлялась Валя.

– За эти годы стали другой, – ответила Юлия Измайловна. – И я у вас многому научилась.

– Шутите! Может, уже просто не могу влюбиться, душа засохла?