— Проклятый Эблис, я узнал тебя, — прохрипел Тимур, срываясь с моста и падая в пропасть со страшным криком.
— Слышишь, я ведь обещал, что все время буду с тобой, — летя рядом с падающим Тимуром, говорит Эблис. — И вот теперь оправдывается поговорка: «Кто вырыл колодец для своего брата, упадет в него». А наказание в аду самое утонченное. Ты немало мучил и жег людей, а теперь смотри, сколько разного огня. Здесь самой слабой мукой считаются огненные башмаки, полагается также глотать плоды адского дерева...
Тимур с искаженным мукой лицом отталкивает руку лекаря, пытающегося дать ему лекарство. Он стонет и кричит.
В разоренном селении люди с радостью слышат этот крик.
— Это кричит от боли проклятый Тимур, — говорят они детям. — Как радостно это слышать, как радостно слышать крики его боли.
Воины Тимура, слыша эти крики, говорят:
— Повелитель наш умирает. Что будет с нами? Без него пропадет наша сила...
Тимур открывает глаза. Он видит лица Саида и других близких ему людей.
— Я преодолел еще одно препятствие на пути к вершине, — тихо шепчет он. — Боль исчезла, мне уже лучше.
— Ваше величество, — сказал лекарь, — вам надо принять лекарство.
— Уберите его, он мне надоел, — сказал Тимур. — Это слуга Эблиса, я понял. Он хочет меня отравить.
— Ваше величество! — испуганно закричал лекарь. — За что, ваше величество? Я делал все, что предписано медициной!
— Ты, лекарь, умрешь раньше меня, — усмехнулся Тимур. — Задушите его.
Телохранители схватили лекаря, задушили его и бросили на дороге.
— Кажется, нашему повелителю лучше, — сказал Саид, утирая слезы. — Я опять узнаю его поступки.
— Я не хочу принимать больше никаких лекарств, — говорит Тимур. — Все лекарства от дьявола, это я понял. Дайте мне китайского вина с жасмином, которое прочищает кровь и облегчает сердце. И пусть библиотекарь читает Омара Хайяма, это исцелит мою душу, а вместе с ней исцелится и тело...
В горных селениях люди с плачем хоронили головы своих близких, ибо тела Тимур велел бросить в пропасть. Они сколачивали маленькие деревянные гробики, укладывали туда головы и с плачем совершали похоронный ритуал.