2

2

Иоганн Экхарт (около 1260–1327), более известный как Майстер Экхарт, родился в Хоххайме, близ Готы. После вступления в ряды ордена доминиканцев он обучался в Кельне и Париже. Возможно, что степень доктора теологии он получил в Париже в 1302 году и даже преподавал там некоторое время, пока не получил назначение в Германию, где последовательно занимал ряд высоких должностей в своем ордене. Экхарт является автором ряда трактатов, как на латинском, так и на немецком языках. Он также был известным проповедником, и в нашем распоряжении имеются тексты его проповедей латинских и немецких. Он был склонен к парадоксальным высказываниям, особенно в своих проповедях, почему ближе к концу жизни его стали подозревать в ереси. В 1326 году архиепископ Кельна начал расследование. Экхарт защищался сам, признавая за собой словесные преувеличения, при этом постоянно жалуясь на недопонимание и толкуя свои высказывания в ортодоксальном ключе. Апеллировал он также Святому престолу[307]. Скончался он в 1327 году, за два года до того, как папа Иоанн XXII осудил двадцать восемь положений, взятых из сочинений Экхарта, – семнадцать как еретические, одиннадцать как близкие к ереси.

Мысль Экхарта глубоко связана с прошлым. Экхарт хорошо знаком и разделяет богословские и философские взгляды Альберта Великого и Фомы Аквинского, кроме того, сильное влияние на него оказала неоплатоническая традиция. Его натуре присуща умозрительность, и по этой причине его мысли о связях между миром и Богом, а также между Богом и человеческой душой отличаются глубиной. Помимо этого он захвачен идеей углубления и насыщения религиозной жизни и думает о непосредственном обращении души к Богу. И хотя в сфере мысли он, несомненно, ортодоксален, гораздо большее значение он придает внутреннему чувству и мистическому союзу с Богом, игнорируя соблюдение внешнего благочестия. Но ведь это именно то, что следует ожидать от писателя-мистика. Правда, обладая спекулятивным складом ума, он выражал свои мистические переживания не в жанре автобиографии или поэтическим образом, а прибегая к помощи богословского и философского языка, которому уже был присущ определенный смысловой строй. Вместе с тем он стремился с убедительной очевидностью раскрыть те истины, которые, как он верил, имели большую религиозную значимость. В результате появился целый ряд смелых антиномий, парадоксальных положений, которые спровоцировали скандал в среде высшей церковной иерархии. Его апология была не в состоянии обезоружить противников, которых гораздо больше его намерений волновала форма, в которой он излагал свои утверждения.