Минимализм в моде. Смешно. Адаптивное какое поколение и свободолюбивое одновременно! Может, это маятник качнулся в обратную сторону? Мироздание говорит «готовьтесь удовлетворяться малым». Не исключено! Ну, да ладно.

Поезд прибывает на станцию Печора. И вот я снова на высоком берегу великой реки. В детстве она казалась широченной, но и сейчас немаленькая. Все такие же красивые виды, величественное течение воды. Только вот больше не дымят буксиры, тянущие плоты с бревнами. Лесосплав запрещен, от лесного порта не осталось и следа. Остов «Зари» валяется на галечнике, как памятник прошлому. Уже не надо искать местного жителя, чтобы купить у него лодку, – нас встречают организаторы тура, вся амуниция на месте, зафрахтован катер, на котором мы идем вверх по Печоре, потом по Щугору. Молодежь утыкается в экраны смартфонов – опять впереди угроза отсутствия связи. Эх, дигитальное поколение. Почему раздражаюсь? Ведь дело не в цифровизации – она катализатор каких-то процессов, которым сопротивляется душа.

Почему отец тогда пошел на такую авантюру с походом? Не понимал рисков? Был бы интернет – подготовились лучше. А он прочел стародавнюю брошюрку про туризм по Уралу – неужели ему показалось, что все понятно? Не был таким наивным.

Катер сбавляет ход, по курсу видна пристань «Мичабичевник». На берегу высится корпус современной турбазы. Пришвартовываемся, выходим, заселяемся. Сердце колотится чаще. Выходит солнце, проступают сквозь туман Уральские горы. Вот она Сабля. Та неисполненная мечта.

Я иду вдоль берега. Ничего не узнаю. Впереди в зарослях кустарника проступает остов старого сруба. Это он! А вот и валун-шар, где у меня подкосились ноги.

И вдруг! Вылезает, как змея, из глубин памяти подробность. Тогда, в 1971-м, дойдя до дома в Мичабичевнике, я остановился не потому, что устал, растерялся. А потому что закомплексовал. Стеснительность, как гидра, поглотила меня целиком. Нужно было крикнуть что-то незнакомым людям. Промелькнула предательская мысль – не вернуться ли к палатке, соврав маме, что не нашел дорогу? Как можно было так поступить: отец – при смерти, предать просто из-за страха крикнуть? Но ведь подумал. Пусть и секунду. Повезло, что меня увидел хозяин и сам вышел. Вот оно что. Вот какая заноза терзала всю жизнь. Нет, не заноза – настоящая змея. Вот откуда чувство вины! Я об этой подлой секунде ни отцу, ни маме никогда не рассказывал. Да и сам загнал в дальние глубины памяти.

Пот проступает на спине. Я сажусь на валун. Какая мелочь, чего так разнылся? Ведь принес валидол. Нет, не мелочь!