Мы сейчас будем строить Томско-Енисейскую дорогу, строить в не­обжитых, непроходимых районах тайги. Пусть они поработают, прове­дут несколько лет трудовой жизни, а потом мы посмотрим, что из себя будет представлять тот или иной кулак...

Государственный архив социально-политических объединений Новосибирской области Ф. 2. Оп. 1. Д. 3468. Л. 46

Из воспоминаний жены начальника УНКВД Западно-Сибирского края С. Миронова-Короля

...В Новосибирске нам предоставили особняк бывшего генерал-губернатора. В воротах, оберегая нас, стоял милиционер.

Там был большой двор-сад, в нем эстрада, где выступали для нас при­езжающие местные актеры, и еще отдельный домик-бильярдная. В са­мом дворце устроили для нас просмотровый кинозал. И я, как первая дама города, выбирала из списка, какой именно кинофильм сегодня хочу посмотреть.

У меня был свой «двор», меня окружали «фрейлины» — жены на­чальников. Кого пригласить, а кого нет, было в моей воле, и они сопер­ничали за мое расположение...

Мы, бывало, сидим в зале, смотрим фильм, «подхалимы» несут нам фрукты, пирожные... Да, да, вы правы, конечно, я неверно употребляю это слово. Точнее сказать, «слуги», но я называла их «подхалимами» — уж очень они старались угодить и предупредить каждое наше желание. Они так и вились вокруг нас. Их теперь называют «обслугой» (не при­слугой — прислуга была у бывших)...

...Несут пирожные, знаете какие? Внутри налито мороженое с го­рящим спиртом, но их можно было есть, не обжигаясь. Представьте себе, в полутьме зала голубые огоньки пирожных. Я-то, правда, не очень их ела, берегла талию, ела чаще всего одни апельсины...

Вскоре как приехали в Новосибирск, мы были приглашены к Эйхе.

Роберт Индрикович Эйхе, когда-то латышский коммунист, был те­перь секретарем Западно-Сибирского крайкома.

И вот представьте себе. Зима. Сибирь. Мороз сорок градусов. Кру­гом лес — ели, сосны, лиственницы. Глухомань, тайга, и вдруг среди этой стужи и снега в глубине полянки — забор, за ним сверкающий сверху до­низу огнями дворец!

Мы поднимаемся по ступеням, нас встречает швейцар, кланяется почтительно, открывает перед нами дверь, и мы с мороза попадаем сра­зу в южную теплынь. К нам кидаются «подхалимы», то бишь, простите, «обслуга», помогают раздеться, а тепло, тепло, как летом. Огромный, за­литый светом вестибюль. Прямо — лестница, покрытая мягким ковром, а справа и слева в горшках на каждой ступени — живые распускающиеся лилии. Такой роскоши я никогда еще не видела! Даже у нас в губернатор­ском особняке такого не было.