И Миронов Антон Аркадьевич, по кличке Колонтаец, пришел к выводу, что самое благоразумное при его репутации, пока не поздно, – уехать от греха подальше под предлогом уклонения от алиментов. И уволился.

В добром расположении духа, с трудовой книжкой и прекрасной характеристикой в кармане, рюкзаком на спине и гитарой на груди пришел Колонтаец на пристань к Трем кедрам, чтобы покинуть ставший родным за два года поселок. Это было тринадцатого сентября.

Он еще не знал, что Ермаков отправил по пристаням телеграммы с требованием задержать Миронова и что его снимут для дознания в Сургуте.

Глава двадцать пятая. За что не любят пароходы

Глава двадцать пятая. За что не любят пароходы

Наташа Осокина с нетерпением ожидала пароход на пристани под Тремя кедрами. Вообще говоря, Наташа пароходов не любила. Не потому, что ей не нравились белопалубные пришельцы из далекой и недоступной цивилизации, приносившие смятение в размеренную жизнь поселка, нет – причина крылась совсем в ином. Просто именно с пароходом у нее ассоциировались особо неприятные воспоминания. Начало им положили частые переезды вслед за родителями-учителями, переводимыми районным отделом народного образования из школы в школу то в связи с укрупнением района, то в связи с разукрупнением, то в связи с объединением колхозов и слиянием неперспективных деревень. А раз переезд – значит, дополнительная суета, хлопоты, обустройство на новом месте, потеря вновь обретенных друзей и необходимость адаптироваться в новом коллективе, которую Наталья всегда переносила болезненно.

Может, из-за того что уродилась Наталья высокорослой и угловатой, с нескладной мальчишеской фигурой и унаследованными от матери решительными и грубоватыми чертами лица, а может, из-за бедноватой даже для колхозной деревни одежонки, с девчонками она сходилась мучительно трудно.

С мальчишками общаться, казалось бы, легче. Одноклассники воспринимали Наташку как «своего парня», охотно приглашали на лыжные прогулки, катание на лодках и другие спортивные мероприятия, но ухаживать за ней еще никто не пробовал: долговязая физкультурница как объект для воздыханий не воспринималась. На редких школьных вечерах, после обязательной официальной части, проводимой по указявке из райкома, как поощрение за терпение и послушание иногда разрешались танцы. Насколько Наташа была активна в первой половине вечера, настолько безучастна во второй: приглашать на вальс девицу на голову выше себя никто не решался. А между тем в угловатой фигуре под простеньким платьицем таились необнаруженными нежное ранимое сердце и пылкая романтическая душа, жаждущая ласки, внимания и любви. Но лучшую спортсменку школы ее товарищи по команде на танцах почему-то не замечали и обходили.