Перетрудил себя в поединке. Немолод, сердце изношено: Вот и схватило его, рвёт на части какая-то лютая сила. Дышать невмочь.

– Эй, кто там! – позвал хрипло. Из ближней двери выскочил всё тот же дьяк. – Пиши: поверстать в казачьи пятидесятники Володимера Отласа заместо убитого чукчами Василия Фёдорова Кузнецова. Борзо пиши! Возишься – помереть быстрей.

Дьяк юркнул в свою каморку и вскоре принёс бумагу на подпись. Припечатав её, воевода расписался и велел отдать приказ Володею. Вернувшись, дьяк осторожно поскрёбся в дверь. Никто не отзывался. Он осмелел, приотворил дверь и отпрянул. Воевода лежал на полу. В углу рта стыл алый ручеёк.

«Отмаялся страдалец!» – перекрестился дьяк и принялся ощупывать карманы покойного.

5

И опять Стешка билась в плаче. С ней отваживалась Марьяна. Отлас, чтоб не слышать и не видеть этого, брал Иванка и уходил с ним на улицу. Усадив на лошадь, катал его, и оба заливались счастливым смехом.

– Каза-ак! Хоть щас верстай в холостые! – глядя на них, посмеивался Васька. Он тоже уходил с Володеем. Это был первый его большой поход, и Васька глядел на оставшихся дома сверстников свысока. Он, как и Володей когда-то, властно обнимал ластившуюся к нему, точно кошечка, молодую жену, качал на коленях сына. Мысли далеко залетали.

Что за народ этот – чукчи? Сказывали, тоже узкоглазые. Там отец Любимов бывал, он и срубил анадырский острожек. Теперь наш черёд с Володеем. Григория с Мином Васька в счёт не брал. «Не воины, так, сбоку припёка. Отличимся мы с Володеем – награду получим. Володей сотником станет, я – побей гром – пятидесятником. Потом казачьим головой... У-ууу!». Подражая дяде, Васька даже браниться перестал. Лишь изредка срывалось словечко.

На завалинке, покрытой плахами, как скворцы сидели Мин и Григорий. О чём-то тихо переговаривались. Мин, казалось, дремал. Под головой всё та же шапчонка, годная на все времена, глаза закрыты. Отвечая Мину, Григорий думал о вчерашнем споре своём с Володеем.

– Не сам же человек себя создал! – горячился Григорий, обычно спокойный и тихоголосый.

– Может, его ласточка на крыле принесла, – насмешливо возражал брат младший.

– А ласточка откуда взялась?

– Оттуда... из тёплых стран.

– Но в тёплых странах – тоже люди! И у них свои боги, как у чукчей, как у тунгусов.

– Я с дедом с одним беседовал... Занятный! Из беглых. О том же спросил. Он поведал: мол, земля с солнцем сошлись, слюбились... и появилась всякая тварь живая. Не ишши бога, братко! Человека ишши. Вот и нашёл Марьяну и – радуйся! После вместе ишо одного человечка найдёте... – Володей при этом недвусмысленно рассмеялся, сквозь зубы добавил: – А может, двух или поболе...