«Подполье! – угадал Володей. – Наверно, глубокое! Ишо сдохнет там...»

Хотел вынуть Клопа, но, вспомнив, что этот прыщ не только донёс, но и ограбил его, забрав из дома всю рухлядь, махнул рукой и ушёл.

А Сенька упал удачно, правда, ушиб крестец. Кадка, под которой Илья прятал свои сокровища, сгорела. Рука Сенькина попала прямо в тайник.

Утром вдоволь пображничав, казаки уходили в дальний путь, пели. Стешка, кусая губы, едва сдерживала слёзы. Дала слово себе – позовёт или не позовёт её Володей, всё равно кинется следом. Пусть казнит её Володей, пусть на кусочки изрубит, а только жить кукушкой нет мочи, думала под казачью протяжную песню.

Под звуки этой не то казачьей, не то разбойничьей песни очнулся Сенька, уткнувшийся лицом в золу, перемешанную с мочёной, теперь сварившеюся брусникой. Левая рука, провалившаяся в тайник, затекла и болела. Да и на теле живого места не было. Не найдя сил перевернуться, пошевелил пальцами. Пальцы коснулись чего-то круглого, железного, пытался встать, но не было сил. Вытянув другую руку, он подтянулся к яме, открыл глаза. Почерневшие кругляки, цепочки, камни... Никогда не видевший драгоценностей, Сенька равнодушно перебирал их пальцами, переводил дух. И вдруг его словно змея ожалила...

«Тут же Илья жил... горелое место... клад!» Откуда и силы взялись, вскочил и, заправив рубаху в штаны, принялся выгребать за пазуху сокровища целовальника. Выгреб. Полез наверх. Лестница обломилась. Нечаянные богатства посыпались наземь. Сенька трусливо пискнул, решил, уж не ударил ли кто, осторожно спустился и начал шарить в золе. Собрав сокровища снова, озираясь, выбрался наверх и, сторонясь прохожих, направился домой. Закопав нежданно свалившиеся богатства, вернулся ещё раз и тщательно подобрал в мешок всё, что осталось.

«Теперь попробуйте взять Семён Авдеича голыми руками!- грозил он неизвестно кому. Возможно, всему городу, всему миру. – Теперь я вас всех вожжой скручу!»

6

У костра шумно. Скоро конец пути. Сзади лиловый след тянется. Давно, наверно, тысячу лет назад, а может, более, этим ли, другим ли следом ходили здесь люди. Какие они были, те люди? О чём думали? Куда стремились? Звала ли их, гнала ли их родина? Аль кочевали они, как туфаны, как сотни других племён? Может, верили в бога... каков был их бог? Худенький, ребрастый, прибитый к кресту гвоздями? Или – огромный, как солнце, как весь мир? В нём и солнце-то, само великое солнце – всего лишь частица!..

«До каких мыслей дошёл! – ужаснулся себе Григорий. – Знал бы о них неистовый старец Иона!»