Купчина пнул её в грудь – сомлела. Тогда-то Ремез не утерпел и со всего маху саданул купца в ухо. Тот рухнул.

Взяв Фимушку на руки, Ремез осторожно спустился по лестнице. Но с крыльца, толкая друг друга, сбегали услыхавшие отцовский зов братья.

«Эх! Не успел маленько!» – Ремез положил бесчувственную Ефимью в телегу, схватил кем-то оставленный в ней топор и, страшный, готовый стоять насмерть, прислонился спиной к амбару.

– Не подходи! Раззвалюю!

Братья споткнулись, попятились, но вот старший схватил оглоблю, второй лом, пешню третий... И – началось.

«Кончат!» – обречённо подумал Ремез, отмахиваясь топором. Кто-то задел, но и самому попало.

Митрофан требовал:

– Кобелей на варнака спустите!

Два огромных волкодава стали рвать Ремеза с обеих сторон, норовили вцепиться в горло. Пегому, клацнувшему зубами подле кадыка, Ремез развалил топором череп, другой, чёрный, белолобый, вцепился в ногу. Ремез и его рванул в боковину. И тут же охнул: старший достал оглоблей.

«Токо бы в голову не попали!» – успел подумать Ремез и рухнул, так и не выпустив топор.

– Уби-илиии! Будьте вы прокляты! – истошно завыла очнувшаяся Ефимья. – Молния на вас! Гром небесный! Иро-одыы!

Ремез с трудом приходил в сознание. Осознав себя, удивился, что жив и что больше не бьют, а гудящую голову гладят нежные Фимушкины руки.

Вскочил, и, сбив с ног оторопевших двух братьев, кинулся к калитке. Братья следом, но опоздали.

– Прячься в бане, Фимушка! – крикнул с улицы. – Запрись!

Ефимья услышала, юркнула в баню и накинула крюк раньше, чем братья одумались.

– Отвори! – Митрофан изо всех сил рвал кондовую дверь. Крюк вздрагивал, но не разгибался. – Спалю, блу-удняяя!

– Не ломись, тятенька! Не то сама себя спалю! – Ефимья зажгла бересту, кинула в кучу щепы, и та сразу взялась огнём. Щас дровец добавлю и прости-прощай, Сёмушка!

Митрофан остыл и, учуяв дымок, отступил: Залей огонь, мокрохвостка!

Ефимья, младшая в семье, нравом кроткая, в мать, но давно ли тесть Митрофана, уйдя в скит, сгорел там с двумястами единоверцев?

Дым предбанника сделался плотнее. Тут и Митрофаниха выскочила из избы и непочтительно оттолкнула от дверей мужа.