– Подсмотрела кого?

– Ага. Одного бородатого.

– Давай расти. Посмотрим, что скажешь лет через десять, – улыбнулся Станеев. – Где папа?

– Он в больнице... там сад рубить собираются...

– Сад?! – Станеев подобрался и, крикнув, что зайдет позже, побежал к своей лодке. Сегодня вышел на одном моторе. У второго прослабли кольца. А этот почему-то долго не заводился, но наконец кашлянул, взревел, и лодка, едва не зачерпнув на развороте, полетела вниз по течению. Однако у второго моста мотор заглох.

– Тьфу, пакость! – как назло, кончился бензин. Завалив мотор в лодку, Станеев сел за весла, громоздкая «казанка» продвигалась вперед медленно, а проходящие суда на буксир не брали. Прицепившись багром к самоходке, Станеев подтянулся поближе, привязал к якорной цепи трос, и через час, почти с комфортом, прибыл на место.

У больницы была суматоха. На дороге стояло несколько самосвалов, а рядом с ней, по лежневке, полз «Катерпиллар». Другой по горушке поднимался к саду. Перед ним, словно богомолец, давший обет, пятился сухонький в очках человечек. У изгороди, отделяющей станеевский сад, стояли люди в пижамах. Среди них был Степа.

Перед пряслом «Катерпиллар» остановился. Из кабины выскочил рослый парень. Станеев знал его еще в бичах.

– А, Юра! – закричал Ленков, человек в очках жестяным, скрипучим голосом приказал ему сесть в кабину. – Видал? – смущенно пожал плечами Ленков. – Меня заарканили.

Станеев подошел к толпе, поздоровался.

– Аэропорт начали строить, – пожав ему руку, сказал Степа. – Строят, а песку не запасли. Хоз-зяева, понял!

«Катерпиллар» уже сломал столбик изгороди, опустил нож, но, опередив его, в халате, кое-как накинутом на одно плечо, возникла Раиса. Она обняла куст, наступила ногой на нож бульдозера и дико, с ненавистью закричала:

– Только попробуйте! Только попробуйте!

Бульдозер, словно устыдившись своей бессмысленной жестокости, попятился и заглох. Рядом с Раисой плечом к плечу выстроились больные, Степа, Станеев.

– А, и ты пришел? – увидав Станеева, без удивления спросила Раиса и тотчас забыла о нем.

– Пришел, но, кажется, слишком поздно.

– Что это вы? Зачем себе позволяете? – подскочил к людям человек в очках, Нохрин.

– Пошел! Пошел вон, ублюдок! – тихо сказал ему Степа и легонько толкнул Нохрина в цыплячью грудь.

– Как это вон? Как вон? – опешил Нохрин и закричал трактористу: – Шуруй, Ленок! Нечего тут сантименты разводить. Шуруй, заснул, что ли?

– На людей-то? Я еще не рехнулся, – огрызнулся Ленков и выскочил из кабины.