«Жми, Петя, проскочим!» — в азарте погони прокричал Холодов водителю». — «Проскочим!» — согласился тот и резко нажал на педаль акселератора. От резкого толчка старый тросик газа оборвался и машина заглохла прямо на переезде. Петя растерялся и безуспешно прокручивал стартер. Выпрыгнуть из машины оба не успели. Железная махина тепловоза протащила остатки «Волги» еще метров триста, пока смогла остановиться. Живых и целых в машине не оказалось. Даже номера оказались смяты.

Ничего не подозревающая Белла Игнатьева улетела в Сукко без шефа, полагая, что он прибудет другим рейсом. Не она одна — многие так заблуждались.

Когда тела двух погибших на переезде доставили в морг судмедэкспертизы, там находился администратор театра Стас Симоновский, которому по линии театрального общества поручили получить для погребения труп бывшей актрисы, бывшей пенсионерки и бывшей тетки отсутствующего племянника, безродной и никому не нужной Зои Мильянцевой. Последние годы Зоя проживала в одиночестве и переживаниях ушедшей молодости. Особенно тяготила ее потеря единственного племянника Антона, перед которым она себя считала безмерно и непростительно виноватой. В результате многолетнего поиска, ей удалось выйти на след пропавшего племянника, от обстоятельств жизни и судьбы которого, подавленная комплексом вины, Зоя окончательно впала в депрессию. Единственная короткая встреча с Мироновым процесс только усилила. Одинокая экзальтированная старушка непрерывно писала (и не отправляла) Антону романтические письма, ходила молиться и кончила тем, что, не перенесла груза собственной вины и повесилась в наемной комнатушке, оставив племяннику записку с просьбой о прощении, толстую связку неотправленных племяннику писем и альбом пожелтевших фотографий, по которым местонахождение Миронова милиции удалось вычислить. А наложившую на себя руки, доставили в морг и сообщили по последнему месту работы, для захоронения.

Администратор театра Стас, по молодости своих лет, умершей актрисы лично не знал и никогда не видел, кроме как на фотографии в фойе театра, где она сохранилась молодой и красивой. Те же кто ее знавал в лучшие годы, сами отошли в иной мир, или отъехали на гастроли, или в отпуск — время шло летнее. Кроме Стаса послать в морг оказалось некого. Стас же мертвых не любил, больше того — боялся, а тут такое поручение. Поэтому, в легкой суматохе по случаю прибытия свежих трупов, то ли он растерялся, то ли санитар его не понял или даже подшутил, но на требование Стаса выдать актрису, из ряда трупов выбрал покрасивее, как ей и следует быть.