В конце концов, впрочем, в манере Тернера писать водную поверхность найдется больше, чем может объяснить какая бы то ни было философия отражения, больше,
§ 11. Его соединенные качества
§ 11. Его соединенные качества
чем можно достигнуть особым характером средств; в ней есть могущество и что-то необъяснимое, что не допускает никаких вопросов: почему и как? Возьмите, например, картину, изображающую солнце, заходящее за море в Венеции, написанную в 1843 году; относительно этой картины, впрочем, кроме ее воды можно еще отметить одно или два обстоятельства. Если читатель не бывал в Венеции, ему нужно сказать, что венецианские рыбачьи лодки почти без исключения имеют паруса, окрашенные в яркие цвета; их любимый рисунок в центре — это либо крест, либо большое солнце с массой лучей, а любимый цвет — красный, оранжевый или черный; синий встречается реже. Блеск этих парусов и ярких живописных флюгеров на верхушках мачт, когда все это залито солнечным светом, недоступен никакому искусству, но странно то, что хотя эти лодки постоянно встречаются на всех лагунах, один Тернер воспользовался ими. Ничто не могло бы быть передано более верно, чем лодка, а она была главным предметом в картине, с контуром ее паруса, выпуклостью его, точной высотой реи над палубой, с разделением ее на цвета, наконец, главным образом, с висящими вокруг ее боков корзинами рыбы. Все это, однако, сравнительно второстепенные заслуги, хотя этого нельзя сказать про блеск колорита, который художник вывел, правильно воспользовавшись этими обстоятельствами; особенная сила картины заключается в том, как написана поверхность моря там, где никакие отражения не помогали ему. Струя блестящего цвета падала с лодки, но это только в центре; вдали город и скученные лодки бросали вниз игривые линии, но и они все же оставляли по каждой стороне лодки большие пространства воды, ничего, кроме утреннего неба, не отражающей. И оно было разделено вздымающимся водоворотом, на длинных сторонах которого можно было видеть местный чистый аквамариновый цвет воды (прекрасный образец тонко подмеченной истины), но тем не менее оставалось написать большое пространство ничем не занятой воды; небо вверху не имело отчетливых деталей, оно было бледного чистого серого цвета с обрывистыми белыми остатками облаков; поэтому оно не могло ничем помочь; между тем на картине вода не представляет мертвой, серой, плоской краски, но действительно ясна, игрива, ощутительна, полна неопределенных оттенков, и поверхность удаляется далеко на задний план так регулярно и ощутимо, словно всю ее покрывают предметы, которые говорят о дали посредством перспективы. Выполнение этого и служит средством испытания художника; то обстоятельство, что Тернер выполнил это, и заставило меня сказать выше, что, «ни один человек не написал поверхности спокойной воды, кроме Тернера». Его картина