Да и с Мариной все стало легче. После того, как первым словом, которое произнес Мотя, стало мое имя, она изменилась.

Смотрела на меня странно.

А однажды… однажды она принесла мне альбом и там были письма отца. Письма, которые он писал маме. Без адресата.

И когда я посмотрела ей в глаза, я поняла многое. Обида женщины, которая всегда будет второй. Иногда она застилает взор.

Я простила. Отпустила. И ушла с Гуном в новую жизнь.

Иногда прошлое становится тяжким бременем, но это только до тех пор, пока ты не решишь оставить этот камень на дороге и продолжить свой путь.

Монгол исполнил свою месть, закрыл дверь в свое прошлое и, взяв меня за руку, повел в наше общее будущее.

Улыбаюсь, стоит вспомнить, как проснулась после первой ночи и заглянула в раскосые глаза.

– Почему ты так смотришь? – смущаюсь и стремлюсь спрятаться под одеялом. Не позволяет. Одним махом вырывает мой мягкий щит из рук.

– Думаю, что и как буду делать, прикидываю, с чего начать… – приподнимает губы в порочной ухмылке.

– Не надо… я… у меня… саднит…

Краснею и прячу лицо, утыкаясь в широкое плечо. Резкий кувырок и Монгол нависает надо мной диким зверем, а я завороженно смотрю в стремительно желтеющие глаза

– Придется моей жене учиться не отлынивать от регулярного супружеского долга.

Вроде говорит серьезно, а глаза смеются.

– Вообще-то по закону моего народа я тебе не жена, – шучу и меняю интонации, придавая зловещий тембр голосу

Вскидывает бровь игриво. Заставляя пальчики на ногах поджаться.

– Ты украл невесту, но я тебе не жена, вот.

Добавляю многозначительно с видом знатока, люблю я дергать этого тигра за усы.

– Будет тебе свадьба. Месяц, Ярослава, чтобы по всем законам моя была.