Поставить козу на вертеле в саду, чтобы дети могли отрезать от нее куски и есть руками. Хлеб, свежие овощи с огорода. Любимые лакомства Чсе: открытые пирожки, кексы, мороженое с сюрпризами внутри. Ему надо бы спросить у Му, что любят ее дети.

В каком же направлении пойти?

Музыка, смех, гомон толпы — все ближе.

Он ступил ногой на твердое дно. Рыбки щекотали ему лодыжки. Выйти на берег, прячась под кронами морского винограда. Или пойти прямиком через толпу и шагать мимо людей, не таясь?

Быстрее, быстрее! Одинокий мужчина с нетвердой походкой наверняка привлечет внимание.

— Радетель?

Плеск прибоя. Завьер вгляделся сквозь слепящее пламя факела.

— Радетель, это вы?

Стоявший на кромке пляжа пузатый мужчина махал ему. Завьер застонал. Сандер, хозяин местного бара. Угодливый добряк. Сандер стоял в толпе радостных шумных мужчин, и все они глядели сквозь языки костра на него, выходившего из воды.

— Видите его! Смотрите: это же радетель!

Проклятье! Да пропади они все пропадом!

Он даже решил было повернуть обратно, но они окружили его, прежде чем он поплыл назад. Их было человек двадцать, точнее, он не смог сказать, и все с радостными приветствиями зашлепали по воде, разодетые словно на карнавал, с размалеванными ярко-розовой и синей краской веками, с нарисованными на мокрых грудях змеями и солнцами; с накладными серебряными и черными ресницами, в разукрашенных масках; размахивали кулаками и распевали хором. Какой же шум! Их было невозможно пронять уговорами, они дружески хлопали его по спине, вытащили его на берег, подбросили и усадили на чьи-то крепкие плечи.

— Мужчина, кто тверд! — пели мужчины. — Мы защищаем мужчину, кто тверд!

Завьер качался и, чтобы удержать равновесие, чуть не ухватился за чью-то голову. Что это еще за новая хренотень? Он закричал, перекрывая веселое пение:

— Сандер! Что за ерунда тут происходит?

— Радетель! Мы ждали тебя, хотели поприветствовать! Я поставил своих людей на всех пляжах и в твоем ресторане!

— Зачем?

Сандер приложил ладони рупором ко рту, но он все равно не расслышал ответа. К ним уже спешила ватага женщин, и их возгласы влились в общий гвалт. А вдалеке над Гранд-театром взорвались аплодисменты.

— Все мужчины с тобой! — вопил Сандер. — Все до единого!