Между тем меня приветствует Вторсырье. Я уверен в том, что кашель и удушье будят ее по нескольку раз за ночь. А утром уж, как обряд, с четырех часов начинается пытка. Исходя слезами, она баюкает горло и грудь, будто это может принести успокоение.

Мужу, конечно, хуже. Вторсырье всегда боялась этой болезни и, может быть, избегнет ее, раз уж наградил Господь ее астмой, то, наверное, не даст ей того, что мужу, — рак. Ему обещали произвести чистку — станет легче, и уже скоро определят в стационар — он ждет. И очень на них надеется.

Да, уж он-то когда проснется, — держись! Захаркает всю раковину. Потом спустит, конечно, горячим дождиком.

И с невесткой как назло неприятность: менингит. Ничего совершенно не понимает, бедная, от боли. Что говоришь с ней, что нет. И от больницы отказывается: как сына оставить? А у самой глаза от боли черные.

Да и сын мужа, младший, в тяжелом состоянии в больнице. Надо такому случиться! Человек погулять вышел! С женой, благородно. Встал в очередь за пивом. Жена — в булочную. Подходит к нему парень, говорит, надо помочь друга одного поднять — пьяный до невозможности. Сын-то мужа человек отзывчивый. Пошел с тем. Действительно, лежит. Подошли. А тот вскочил да как даст ему кирпичом по голове. И другой тоже. Сзади. Так избили! Профессор сказал, пластинки специальные в черепной короб ставить придется, а то и говорить не сможет. Вот — люди! Это же беркуты какие-то!

8.00 — начало рабочего дня. Отсутствует бульдозерист — он должен укладывать сваи.

Душман и Брюс Ли спят на топчане. Шило-старший и Рыбак допивают остатки зелья от минувших суток. Вторсырье вяжет.

13.00. Отобедав огурцом, луковицей и ломтем хлеба, но, впрочем, освоив пару стаканов «Веры Михайловны», ко мне подсаживается Фарадей:

— Попадешь ты, скажем, на строгий лет на пятнадцать. Ну, так что, начнешь суходрочкой заниматься? — помаргивает. — Наверное, нет? Присмотришь себе молодого, ну и оприходуешь. А есть такие, что приходят по этим делам, с ними разговор совсем простой. Одному — сладенького, другому — по харе: это еще и от зоны зависит — какой расклад. Есть, где на пидоров — дефицит, так они сами себе выбирают — сегодня хочу с этим, а завтра — с тем. Сейчас, я тебе честно скажу, порядок уже не тот — кое-где козлы даже мазу качать пытаются. Я одного знал, жлобину, баскетболист, за два метра, лапа — во! Больше моей тыквы! Так он что? Сладостей всяких обожрется, заведет за барак и говорит: «Не отдерешь — убью!» А одного пацана, только восемнадцать стукнуло, его — на строгий. Может, и по ошибке, а может, и спецом. Пухлый, как девка! Ну и что? Накормили его «диетой», напоили брагой, а после один за другим и попользовали. — Фарадей вздыхает. — Шестьдесят человек... Динозавр, был такой, — его уже на весу дорабатывал...