Они не спали всю ночь. Баба оказалась изголодавшаяся, и Шило-старший еле сидел, не в силах сдержать рожь рук и всего тела. Но это еще и от бормотухи. Вчера — с ребятами, потом с ней, и еще три бомбы — побого затрясет! Да еще — ночь с таким зверем! Она теперь так и будет ходить. Еще бы! Уж он-то знает, что им нужно. Главное, чтобы жена не проведала, а то не пропишет. Не то что он боится посадки, нет, он даже как-то скучает по законам тамошней жизни. Там — проще. Но и на волю охота. Оттуда — сюда. Отсюда — туда. Он никак не может сосчитать, сколько всего отсидел. Первый раз еще пацаном, в сорок втором. Так пошло. Дальше — больше. А что, он виноват? Жрать-то было нечего. Подыхать? Вот кто как умел, так и крутился.

Младший подрос. С ним стали дела делать. Воровали у армян цветы. Торговцы обычно пристраиваются подле забора, имеющего в себе значительные прорехи. Неохватная корзина с цветами ставится у забора и как раз невдалеке от дыры. Сыну Шило наказывал дойти к цветочнику, букет выбрать и, заплатив не полностью, но держа деньги наготове, симулировать нежелание завершить оплату, которую произвести лишь после того, как армянин схватит его и заголосит. Тогда отойти в сторону, удалиться и ждать отца за углом. У булочной. Сын выполняет инструкцию, и когда торговец берет его за руку, Шило-старший выныривает из дырки в заборе, сграбастывает корзину и той же трассой исчезает. И усаживается в такси, которое тут же его ждет. Остановка первая — за углом, — дополняется сын. Вторая — около дома. Обалдевшая жена кричит: «Ты спятил! Столько цветов! Сколько это денег!» Шило-старший смеется, и с сыном они отправляются продавать добычу.

Шило-младший с гоготом повествует о своих судимостях. Первая — когда попался на грабеже квартиры. Какая по счету? Двадцать восьмая! И получилось все по случайности. И грабить не намеревались. С другом и двумя телками были в гостях у одной из них. Обе недавно перестрадали триппером и не знали еще, не обременят ли они друзей, по поводу чего отправились в диспансер. Обещали сразу же после получения прогноза вернуться. Ожидание для мальчиков было мучительным. Допив раскупоренные бутылки, распечатав и опустошив оставшиеся, они решили взглянуть, что хорошего есть у соседей по квартире, пожилой еврейской четы. С размаху, синхронно, плечами сбили замок. Дверь распахнулась. Замок поставили на прежнее место. Обследуя комнату, брали то, что приглядывалось, в числе прочего статуэтку, которых, впрочем, оказалось две: пастух и пастушка. Взяли пастушку.

Девочки не явились. Ребята покинули разграбленное гнездо. Мешок с добром схоронили на чердаке того же дома. Шило-младший сидел на кухне, пил чай, когда увидел ПМГ, подкатившую к дому. Понял сразу: за ним. Мысль первая — убежать, затаиться, отсидеться. Куда там!