— Это я, — сказала она.

— Как прошло? — пророкотали на другом конце трубки.

— Моя дочь очень разумная девочка, — сдержанно сказала леди Диана. — Я не думаю, что нужны радикальные меры. Пусть дружат, пусть встречаются, общаются. Под присмотром, конечно. Со временем сами друг другу надоедят.

— Не соглашусь, — ответил синьор Монтекки. — Хоть и говорят, что у нас холодная кровь, на деле у нас все вспыльчивые, упрямые. Ломать надо, пока молодые и слушаются родителей — потом не перешибешь, такой уж у нас характер.

— Как пожелаете, — равнодушно сказала леди Диана. — Не могу судить о ваших методах воспитания. Всего доброго.

«Змея подколодная», — пробормотала она, повесив трубку.

— Мерзкая обезьяна, — прорычал Монтекки, слушая гудки и постукивая по телефону большим загнутым когтем первого пальца. — Методы воспитания. В леса бы вас снова загнать, твари.

Он швырнул телефон и пошел, неловко качая зеленым хвостом, на солнечную террасу — тяжело ему давалась жизнь в Вероне, слишком много воды, слишком много плесени. Ничего, вот поставит на ноги младших, включит их в дело и вернется в Магриб, в белые пески, на солнышко.

Брат Лоренцо сидел перед экраном компьютера, набирая отчет о последнем деле в Вероне. В последние годы он плохо переносил длительные вылазки на сушу — мучила одышка, ноги бегали хуже, чем тысячу лет назад, а главное, ему надоели все эти однотипные истории. Ну почему эти земляне не придумают какой-то другой сюжет для вражды — нет, все борьба за власть, за деньги, за любовь. Почему не за полеты к звездам, например? Все-таки эта ярко выраженная индивидуальность не так уж и привлекательна. Но мы не выбираем вид, напомнил себе отец Лоренцо, не выбираем, кем быть, и наверное, это к лучшему — будь его воля, он бы выбрал быть дельфином.

Заморгал экран — его вызывал Центр. Вот ведь, вздохнул отец Лоренцо, как плохо быть зависимым от чужой технологии — будь мы посильнее, да разве нам были бы нужны все эти наземные виды? Но в местном океане добывать металлы так трудно, а вырастить, как дома, конструкции не получилось. За все эти миллионы лет растения родной планеты так и не прижились, приходилось пользоваться тем, что добывали местные. Главное, надо было потихоньку, мирно вести зверей по пути эволюции, подсказывать технологии, стараться, чтобы они в процессе не перебили самых умных, а то кто же в итоге будет атом расщеплять.

Отец Лоренцо принял вызов. На экране показался отец Бергман, точная копия отца Лоренцо — тучное, отечное лицо, складчатая шея с тяжело дышащими жабрами, круглые глаза. Совсем постарел, подумал отец Лоренцо. Он ведь один остался из тех, кто помнил еще тех, кто родился на родной планете, тех, кто чудом сумел посадить корабль — говорят, планета тогда ходуном ходила, это через несколько миллионов лет материки сформировались и можно было безопасно строить жилища в океане. Так и пройдет вся жизнь на этой убогой планете, вздохнул он, пора уже примириться с этим, и не спешить. Выбрать канал получше, бассейн побольше, и жить спокойно, разбирая и дальше ссоры между людьми и ящерами.