Инна Карпова. Последняя битва

Инна Карпова. Последняя битва

— На городской этап «Математической лиги» поедет… поедет…

Все замерли и впились глазами в Твайса, а я уже чувствовала, кого он назовет. Ну не могло быть иначе!

— …Тарасова.

А дальше всё загремело — перемена, звонок, наш 9-й «А», стулья, телефоны… Мне что-то со всех сторон говорят, но я не слышу, я смотрю на него. И среди всего этого сумасшествия различаю только тихий голос Твайса:

— Оля, останься. Я тебе пробные задания дам.

Я чувствовала, я знала, что так будет. И он тоже, я уверена. Мы друг друга на расстоянии чувствуем.

В общем, после уроков я стала приходить к нему в кабинет готовиться к олимпиаде.

На вторую или третью нашу встречу, только Твайс начал мне тихо рассказывать про свойства логарифмов, в кабинет заглянула Джульетта и уставилась на нас.

— Олег Иванович, у вас разве есть дополнительные в сетке?

— Джульетта Гамлетовна, через две недели Тарасова едет на «Математическую лигу». Ей нужна дополнительная подготовка.

Джульетта чуть не задохнулась от возмущения и вся пошла красными пятнами:

— Какая еще «лига»! У нас неделя японской поэзии! Оля, ты разве не предупредила Олега Ивановича?!

Я хотела что-то сказать Твайсу, но в тот момент он ТАК беспомощно на меня посмотрел, что у меня чуть сердце не разорвалось. Я быстренько успокоила Джульетту, что у меня уже готовы и хокку, и танка, и что я везде успею. На самом деле, не очень-то мне и нужна эта «лига», просто я слишком давно ждала этих встреч.

Наверное, с тех пор, как в школе появился Твайс.

Он пришел в прошлом году почти в апреле, когда наша старая математичка вдруг попала в больницу. Твайс сразу был какой-то особенный, «не от мира сего», как сказала про него Джульетта. Он и ходил не так, как они, и говорил не так. Он был моложе всех наших учителей, и при этом — не сказать, чтоб суперсовременный. На перемене он задумчиво стоял у окна и смотрел на весенние лужи. А в мае, когда уже солнце шпарило, выходил в школьный двор, поднимал лицо к солнцу и закрывал глаза.

Естественно, у нас уже тогда половина девчонок в него перевлюблялась. А с сентября вообще понеслось: все постепенно из-за Твайса переориентировались на математику, хотя вообще-то у нас класс гуманитарный. Даже пушкинист Сашка засобирался на мехмат. И китаистка Фёкла. И Ричард Комаров, по которому переводческий плачет.

Кстати, Твайсом его как раз Ричард и назвал. В первый же день. У нас была сдвоенная математика, на перемене Твайс вглядывался в окошко, а после звонка зашел и начал по-новой знакомиться: