Проводив корабли, матросы валились от усталости в сырых и душных землянках-кубриках. Но через час их поднимали опять: сроки постройки нового пирса торопили.

Лишь в ясные дни работы то и дело прекращались: стоило у причала появиться нескольким солдатам или матросам, как немцы тотчас же открывали артиллерийский огонь. Всякий раз закрываться дымом — не хватило бы никаких запасов Никодима Егорыча. А дымовые шашки следовало беречь: ожидали скорого ледостава. Вряд ли судам удастся во льду завершать свои рейсы к плацдарму в ночное время. Придется, видимо, пробиваться и днем — тогда дымы еще как пригодятся! Вся надежда на них да на контрбатарейный огонь Кронштадта.

По сигналу тревоги укрывались в щелях. Артобстрелы, как правило, были короткими: видимо, немцы боялись ответных залпов наших фортов. Но едва моряки возвращались к пирсу, как все повторялось сызнова. Ясные дни давали передышку мускулам, но изматывали нервы. Свист снарядов — как эхо прилипшее к перепонкам, — долго еще держался в уставших от напряжения ушах.

Чтобы не терять попусту времени, Иволгин запланировал для таких случаев боевую подготовку — совсем как в тыловой части. Рядом в лесу, скрытая сетями и лапником, стояла батарея корабельных орудий. На этой батарее и решили обучить черноморцев — по совместительству — специальности комендоров.

Чирок и Колька как окончившие десятилетку попали в группу первых наводчиков. Молоденький лейтенант — командир огневого взвода, судя по новеньким нарукавным нашивкам, лишь недавно выпущенный из военно-морского училища, вводил их в курс теории стрельб. Рассказывал о пристрелке «двойным уступом», о «вилках» и «накрытиях», о поражении цели «очередями» с широким и узким «шагом». О «выносах» по целику, которые должен уметь различить наводчик, о «хвостовых» снарядах: снарядах, падающих уже после того, как исправлен прицел, но выстреленных раньше, еще до «поправки». Рассказывая, лейтенант увлекался, точно видел перед глазами Чесменское сражение или Ютландский бой. Будничная проза войны еще не вышибла из него наивных училищных представлений о классическом оперативном искусстве.

Узнал Колька и о морских стрельбах по берегу: с большим и малым смещением, по реперу, по закрытой цели. Все выглядело предельно просто и ясно. Лейтенант говорил так запальчиво, так увлеченно, с такой убежденной влюбленностью в артиллерию, что просто удивительно было, почему, до сих пор не подавлены батареи врага на южном берегу Невской губы. Хотя бы та, которая почти ежедневно стреляет по Лисьему Носу?

— Здесь вы научитесь воевать самым грозным оружием, — часто повторял лейтенант. «Без тебя не воевали, — с ленивой злостью подумывал Колька. — На Буге и под Херсоном не больно-то много толку было от этих твоих «очередь шаг-один>> да «очередь шаг-половина». А двойным уступом — разве что матом можно было покрыть…» Его клонило на сон, он ловил то и дело себя на том, что засыпает. Чирок, глядя на лейтенанта осоловевшими глазами, толкал незаметно локтем Кольку под бок.