Чип брел, ссутулившись, и буравил взглядом землю, спотыкаясь чуть ли не на каждом шагу.

Ужасно было видеть его в таком состоянии.

Сам не знаю, почему я так поступил, – правда, не знаю, – но я задержался, и когда Чип поравнялся со мной, положил руку ему на плечо.

Так делал Сухраб, когда я был расстроен. И когда я был счастлив, тоже.

Сухраб постоянно обнимал меня за плечи. Как будто все парни так делают.

Наверное, если я действительно нравился Чипу, было неправильно его так обнимать.

Но в тот момент я в самом деле хотел быть его другом.

– Эй, – сказал я.

– Эй, – эхом откликнулся он.

– Жесткая была игра.

– Ага.

Больше Чип ничего не сказал, и мне стало как-то неловко.

Плюс мы оба были ужасно потными и разгоряченными, отчего меня охватили чувства, к которым я определенно не был готов.

Так что я отпустил Чипа и пошел к трибунам, где меня ждали родители с Лале.

– Ты отлично сыграл, – сказал папа.

– И все равно мы продули.

– Это неважно. Главное, ты выложился на полную.

– Спасибо.

– Ты заработал золотую звездочку! – объявила Лале.

Я опустился перед ней на корточки.