Но что взять с дикарей-касадоров? Наука и художественный вкус… В поисках этого на центральные равнины Марчелики приезжать не следовало. Здесь люди были хороши в других дисциплинах — например, «пуля в лоб» и «прямой в морду справа». А если бы сюда и занесло человека с изысканными манерами и хорошим вкусом, ему бы здесь быстро и манеры, и вкус, и даже нос подправили. Чтобы не слишком выделялся.

На трезвую голову Томази, конечно же, понимал, что и сам не лучше, чем местные жители. Однако начальные знания, полученные при домашнем обучении, позволяли ему хотя бы не ударить в грязь лицом — даже при общении с аристократами, будь они неладны!..

Правда, именно в этот момент Томази гораздо больше интересовал другой вопрос: почему уже утро?

— Поль? — удивлённо повторил он чуть тише.

Сидевший неподалёку охранник вскинулся и тут же подскочил к нему.

— Поль уже часа три как ушёл, шеф! — бодро отрапортовал он. — Я могу принести всё за него…

— Сейчас что, утро тридцатого ноября? — спросил Томази, удивлённо глядя на спящий лагерь.

— Так и есть, шеф! — ответил дельтианец.

— Тогда найди-ка мне пивка, боец… — попросил Ульрих, потирая голову, которая должна была бы болеть, но, видимо, пока ещё не успела осознать этот печальный факт. — Одну бутылочку…

Конечно же, Томази не собирался погружаться в пучины алкоголизма. Просто накануне вечером он понял, что ему очень надо расслабиться. И желательно так, чтобы утром он мог думать только о поправке здоровья. Правда, и этому плану не суждено было сбыться. Этим утром он всё ещё был пьян! И это оказалось чертовски неприятно, да ещё и совсем не больно…

Ульрих любил, когда его планы выполнялись. И ненавидел, когда их приходилось пересматривать. Он догадался, что, по всей видимости, задремал накануне, накачиваясь алкоголем по самые брови. И поэтому не только успел слегка протрезветь, так ещё и не дотянул до похмелья. В результате он отлично помнил, почему вечером захотел напиться — и какое именно горе заливал алкоголем.

Сорок три человека… Это много или мало?

Юный Томази сказал бы, что с этим можно хоть весь мир перевернуть: правда, ни сорок человек, ни сто в те дни так и не помогли ему найти аристократа, убившего его семью.

И тысячи человек мало, сказал бы Томази ещё год назад. Правда, как оказалось, и это не гарантия успеха. У него были тысячи, а осталось — сорок три человека.

Ровно столько дельтианцев прибыли в его лагерь после окончания битвы в Мезализе. А ведь там, в городе, их ещё оставались многие сотни… Вот только ехать за Томази они больше не желали. На север подались лишь те, кто понимал, что у касадоров им светит исключительно пеньковый галстук или несколько граммов свинца.