– «Линии» я считал своим домом.

Фор пожимает плечами.

– Подайте заявление в письменном виде.

– Я подал уже пять заявлений.

Фор снова пожимает плечами.

– Мы обязаны рассматривать все заявления в строгом соответствии с внутренними правилами компании, одобренными министерством воздушного флота, не делая ни для кого исключений. Или вы полагали, что к вам будет особое отношение, на том основании, что вы знаменитость, чье имя мелькает в светской хронике в газетах? Мы компания серьезная!

Тони встает, желает чиновнику доброго вечера, не поднимая глаз, и выходит за дверь. То, что они не хотят его возвращения, уже не важно. Он и сам этого не желает.

Глава 70. Париж – Тулуза, 1933 год

Глава 70. Париж – Тулуза, 1933 год

Никто не решается подойти к мужчине в конце стойки, который пьет виски как воду. Бармен доливает его стакан молча, повинуясь движениям руки.

Мермоз покачивает стакан со звякающими в нем кусочками льда и подносит его к уху, словно морскую раковину. Ему бы хотелось услышать некий знак. Как в отношениях с Жильбертой, так и в его деле по доставке почты из Европы в Америку через Атлантику он чувствует себя в безвыходном тупике.

При летных испытаниях транспортного средства с полной нагрузкой «Бернар 18» потерпел полное фиаско. Пустым самолет летел как стрела, но, когда его загрузили, вся его конструкция пошла вразнос. На высоте в три тысячи метров машина стала трястись, как цыпленок в зимнюю стужу. Придется еще вкладывать немало денег в доработку, добиваясь превращения этого чистокровного жеребца в почтового мула-тяжеловоза, однако денежные потоки перекрыты. Он и сам вложился в этот самолет, отдал все сбережения и теперь сидит на мели. Можно, конечно, снова обратиться в министерство и умолять о финансировании всяких там секретарей и помощников секретарей, но его уже с души воротит от этого блошиного цирка.

Он выходит на улицу. Домой возвращаться не хочется. Когда они с Жильбертой говорят друг с другом, слова так горячи, что дымятся. Пришли к тому, что он подыщет себе в Париже квартирку, и именно этим он и намерен срочно заняться.

В новой организационной структуре авиации, которая вырисовывается прямо на глазах, министерство с легкостью предоставит ему должность инспектора или директора чего бы то ни было. Система знает два способа нейтрализации тех, кто восстает: бунтовщиков мелкого калибра наказывают, заводят на них уголовные дела, давят; представляющим опасность революционерам дают должность.

Он вновь встречается с влиятельными людьми, вновь притворно вежлив с теми, кто при деньгах или на высоких позициях в министерстве, но никто не может предложить ему ничего, кроме чашки чая и лестных слов, которые ничего не стоят. Говорят, что он герой. А ему хочется их спросить, почему, если уж он герой, Франция обращается с ним как с попрошайкой. С каждой уходящей неделей в его душе копится все больше и больше горечи.