– Ты мог бы отговорить его, чтобы он не записывался в летчики, ведь он хотел быть как ты. Но нет, ты не стал этого делать, потому что великий Мермоз не ведает страха. И теперь Пьер погиб – по твоей вине.

Мермоз не отвечает, на этот раз будет молчать он.

Он уважает ее страдания, но брать смерть ее брата на себя не намерен.

Брешь, открывшаяся в его браке, выросла в пропасть. В последующие недели дом превратился в ледяной чум. Летать – единственное спасение. Оторваться от взлетной полосы, взмыть вверх, оставив внизу каждодневную рутину, и упрямо бороться за свое дело, за миссию. Миссию, которая придает смысл всему остальному. Открыть коридор над океаном. Идти вперед.

В Марселе, после его возвращения из Алжира, в пилотской зоне его ждет человек, попивая красный вермут и время от времени бросая в рот оливки со стоящего рядом блюда – в одиннадцать утра.

– Анри! Какого дьявола в такую рань ты пьешь аперитив?

– А с каких пор ты заглядываешь в график, чтобы хорошо провести время?

Мермоз хохочет. Он уж и не помнит, когда в последний раз смеялся.

Обедают они в портовой таверне, пропахшей горечью пива. В дальнем конце зала два моряка, обладатели мощных рук с татуировками-якорями, меряются силой в окружении подбадривающих их болельщиков, те делают ставки. Закрытие чилийской линии вернуло Гийоме в Европу.

– Что удалось узнать о месье Дора?

– Я всегда знал, что он не пропадет. Он крепкий орешек. Подал на компанию в суд за незаконное увольнение, если выиграет, то они должны будут или восстановить его в должности, или выплатить огромный штраф. А старик Латекоэр нанял его на должность управляющего на свой завод, где строят самолеты.

– Я рад.

– Он не из тех, кто сидит сложа руки, Анри. Не как эти наши политики-лилипуты. А знаешь, на прошлой неделе я сгонял в Рим.

– С какой стати?

– Маршал авиации, Итало Бальбо, разослал приглашение всем, кто летал через Атлантику. Получилось нечто грандиозное. Если б ты только видел, как все было организовано… с размахом! Нас, пилотов, принимали как грандов. Меня попросили лекцию прочитать – перед сотней гостей, с переводчиком. Я говорил – а меня слушали, слушали с уважением.

– Уж и не знаю, что думать об этой фашистской партии, что пришла у них к власти.

– Думай что хочешь, но видел бы ты школу пилотов в Ортебелло и авиастроительные заводы. Ни к чему не придерешься.

– Ну здесь тоже есть неплохие производители.

– Даже лучшие! Но здесь у нас пилотам просто в лицо плюют. А там для них открывают школу, не экономя ни на чем, и власти всем ее показывают, словно национальных масштабов памятник. Знаешь, в чем разница?