Нетрудно понять это желание комфорта: XXI веку сопутствует постоянное смятение. «Ошибка 2000 года» не погубила наш мир, но вот с чем он столкнулся вскоре после 1999 года: разделившая страну тяжба Буша с Гором; террористические атаки 11 сентября; последовавшие войны в Ираке и Афганистане; экономический обвал 2008 года; годы запечатленной на камеру полицейской агрессии против меньшинств; бесконечная череда хакерских скандалов и проступков технологических компаний. Из этого смятения родились такие сложные, откровенные хиты, как «Нефть», «Дитя человеческое», «Прочь», «Социальная сеть», «Майкл Клейтон», «Повелитель бури», «Волк с Уолл-стрит», «Станция Фрутвейл» и «Старикам здесь не место»: все они ставили миру неутешительный диагноз.

Но современным зрителям хватает всего нескольких таких фильмов в год. Чаще всего они выбирают синюю таблетку. «Думаю, что 11 сентября на подсознательном уровне повлияло на то, зачем люди ходят в кино, – говорит Стивен Содерберг. – Страна до сих пор не осмыслила и не оправилась от этого события. Об этом мало кто говорит вслух, но ощущение, что в кино сбегают от реальности, определенно усилилось. В кино всегда сбегали от реальности, но после 11 сентября это чувство возобладало».

Содерберг отмечает, что в это же время изменились и требования индустрии. Открылись миру зарубежные рынки вроде Китая – много десятилетий они были для студий вопросом не первой важности, а теперь продюсеры ищут сюжеты, понятные зрителям со всего света. Часто это означает более эффектные, шумные, лишенные нюансов фильмы, которые выглядят сделанными не столько вручную, сколько на автомате. Новым независимым компаниям – как A24 и Annapurna – иногда удаются проникновенные и коммерчески успешные картины: «Лунный свет», «Леди Бёрд», «Простите за беспокойство» и оскароносная «Она» Спайка Джонса. Ну а если большие студии все-таки решают потратиться на оригинальные сюжеты, иногда получаются важные взрослые хиты – «Подружки невесты» («Девичник в Вегасе»), «Призрачная нить» или «Черный клановец».

В последние годы новые запросы и новые экономические реалии «начали давить на кино того рода, которое порой нравится делать мне и моим друзьям, – говорит Содерберг. – Чувствовалось, как студии от мысли „давайте оседлаем волну новых талантов и поглядим, куда нас принесет“ пришли к жажде той же власти, что была у них в восьмидесятые».

В рамках этого контроля студии подталкивают кинематографистов к длинным франшизам, которые заполняют их график на годы вперед, ограничивают творческую энергию и почти не дают возможности заняться чем-нибудь еще – разве что перейти в другую франшизу. «Мне говорили, что я, мол, сама и виновата, – говорит Данст, которая в 2002 году сыграла в „Человеке-пауке“, породившем множество сиквелов и подстегнувшем нынешний бум комиксов в кино. – Ну, слушайте. Я хотела сыграть в „Человеке-пауке“. Мне понравилось там сниматься. Но я не пойду в кино на фильм по комиксу. Это не мое».