Их приятели – американец и бразилец, седовласые и упитанные мужчины, – переглянулись между собой, будто поняв наконец, кому Габриела отдала предпочтение.
Она и еще одна молодая врач рвались на танцпол, но мужчины оказались слишком старомодными и не отходили от барной стойки. Однако, когда заиграла медленная песня Брайана Адамса, американец внезапно подошел к Габриеле и пригласил ее на танец. Она, смеясь, подала ему игриво свою тонкую руку. Он был женат, у него были взрослые дети, и, конечно, он был стар для нее, потому его ухаживания невозможно было принять всерьез, да то были и не ухаживания, а только драгоценный миг молодости, который он урвал у времени благодаря Габриеле. Взгляд Сергея застыл на их плавно качающейся паре – казалось, он не слышал общего разговора, тостов, речей, не видел лиц других пар, качающихся на волнах мелодии.
– Сергей? Очнись!
Он вздрогнул и посмотрел на Диего.
– Если ты так хотел пригласить ее, то пригласи, в чем проблема? Один танец ничего не значит.
Сергей долго смотрел на Диего, не находя слов. Он думал о том, что приятель неправильно понял его взгляд, как и другие, теперь с подозрительными улыбками смотревшие на него. Они решили, что он страдал, что был влюблен и изо всех сил противился запретному чувству. Никто из них не понимал многослойности его мыслей, их далеко устремляющийся извилистый путь – но так всегда было с ним, потому он молчал, молчал, ведь всего себя не объяснить чужим за несколько слов.
После танца Габриела бросала на Сергея лукавые взгляды, проверяя, возбудил ли танец с американцем в нем ревность, но тот смотрел на нее просто, без подспудных мыслей. Спустя полчаса опять заиграла медленная музыка, и тут уже Габриела сама позвала его танцевать, а Сергей, изумленный, пошел за ней.
Она еще не понимала, не предвидела, что все было ошибкой: и ее томные взгляды, и приглашение на танец, и даже страстный поцелуй, которым внезапно она наградила его под конец мелодичной песни Бон Джови.
День разразился грозой, бесконечным ливнем и сверкающими паутинами молний, разбивающими темное небо на мелкие кусочки. Стена косого дождя была столь плотной, что размывала очертания кустарников, кедров, забора, словно отрезая их дом от внешнего мира. Но как же хорошо, как уютно было от этого, словно они в крепости, – и тепло полнило бешено стучащее сердце. А оно, в свою очередь, больно колотило в груди, все ускоряясь, словно готовясь прорвать ее насквозь… когда Юля подошла к Йохану, читавшему новости в телефоне.