— Мне доложили об этом, но без подробностей.

— Она прекратила огонь, не спустив флага, — сказала Доминика.

Контр-адмирал с интересом взглянул на девушку.

— У вас тут, сударыня, хорошо разбираются в военных подвигах моряков, — улыбнулся он. — Порода всегда скажется!

— Мы стараемся быть в курсе событий, — ответила госпожа Шамплер. — Каботажные суда ходят в Порт-Луи и обратно каждую неделю. Так что мы знаем и то, что на вашу эскадру возлагают вину за голод на острове.

— Не только за голод, но и за то, что мы плохо вас защищаем. Постановления от пятого и восьмого декабря тысяча семьсот девяносто седьмого года. Что вы хотите, честность и добросовестность, похоже, изгнаны из этой страны[17]. — Он озабоченно покачал головой, затем повернулся к хозяйке. — Прошу вас простить меня за подобные разговоры, сударыня, но за неудачу последней моей экспедиции несет ответственность Колониальная Ассамблея, которая, вопреки моим предписаниям, отправила в плавание фрегаты «Могучий» и «Осторожный», тогда как я ждал их на Яве, чтобы напасть на китайский конвой.

— Вы не захватили этот конвой, да, но в Восточных проливах Китайского архипелага капитан Л’Эрмит потопил за три месяца сорок английских судов, — сказала Доминика. И так как лица слушателей выразили самое искреннее удивление, она добавила: — Это Бельфей рассказал нынче утром, когда его перевязывали.

Легкая усмешка тронула губы контр-адмирала.

— Это все, что он вам рассказал, мадемуазель?

— Нет, еще историю с флагами.

— Кто-то говорил об этом и мальчикам, — сказал Кетту. — Возможно, все тот же Бельфей.

— Рулевой, у которого разорвало пулей бедро? — спросила Доминика.

Кетту кивнул головой.

— А что именно он говорил? — спросил контр-адмирал.

— Что экипаж «Покорителя» воспротивился передаче флагов, захваченных в Теллишери, заявив, что эти трофеи принадлежат фрегату и должны остаться у них на борту.

— Тут Л’Эрмит ни при чем, люди действовали по собственному почину, — добродушно сказал контр-адмирал.

— Бельфей утверждает, будто капитан Л’Эрмит бросился на зачинщиков с саблей и даже велел надеть на них кандалы.

— К несчастью, потом нам пришлось собрать военный совет и расстрелять пять матросов. В профессии командира бывают свои печали, — сказал контр-адмирал. — Минутная слабость приводит порой к серьезным последствиям. Не имеем мы права идти на уступки нашей чувствительности.

Положив ногу на ногу, он постукивал трубкой об одну из толстых своих подметок, и пепел сыпался на ковер. Этот жест вновь вернул госпожу Шамплер в ее прошлое. Тогда была ночь, Фелисите стояла перед открытым окном, а позади нее слышался равномерный стук трубки о кожаную подошву. «Черт побери! Вы требуете от людей невозможного…»