Он ничего не ответил. Начертил на листке еще несколько линий, потом разорвал его и бросил клочья в корзину.

— Позвольте откланяться, сударыня, — сказал он.

— Не забывайте, что эта комната в вашем распоряжении.

Идя впереди, она провела его по коридору и спустилась с ним вместе по лестнице.

На веранде он поцеловал протянутую ему руку. Задумавшись, она смотрела ему вслед. «Кто знает? Если б не я, лейтенант, возможно, сделал бы неплохую морскую карьеру и был бы теперь адмиралом!»

Однако ей не удалось настроиться по этому поводу на печальный лад и о чем бы то ни было пожалеть. Она возвратилась в дом. Гостиная была пуста, и она вновь поднялась по лестнице. На втором этаже, миновав одну и другую дверь, она вошла в третью комнату слева.

Ничего здесь не изменилось с того утра, когда тот, кого госпожа Шамплер упрямо звала лейтенантом, хоть вскоре после их свадьбы ему присвоили звание капитана, вышел отсюда в последний раз. В канделябрах были новые свечи, постель заправлена, белье в шкафах источало запах индийского нарда, одежду еженедельно чистили щеткой.

Госпожа Шамплер опустилась на кровать — и тотчас все расплылось перед ней и словно подернулось дымкой тумана. Она прилегла. По мере того, как ее охватывало какое-то сверхъестественное блаженство, она все глубже и глубже погружалась в далекое прошлое. Слишком многое в этом прошлом напоминало сегодняшний день.

Начальник сухого дока жил в отведенном ему официально доме. Хотя этот дом прилегал к портовой ограде и к бастиону ла Бурдонне, но в отличие от тех, что принадлежали лоцманам рейда и их помощникам, находился все-таки вне территории порта и стоял немного особняком. От улицы его отделяла площадка, обсаженная гранатовыми деревьями и розовыми куста ми. К этой площадке вели три ступени.

Фелисите смутно помнила еще один дом, на улице Стоков. Это воспоминание было связано с юной красавицей, от которой всегда так чудесно пахло и которая иногда брала ее на руки, прижимала к себе и тотчас же отправляла играть под надзором старой и неприятной негритянки. Все это помнилось как сквозь сон. Позже, когда они жили уже в новом доме Вест-Индской компании, обрывки произнесенных при ней вполголоса фраз подтвердили ее подозрения. Она узнала, что мать сбежала с каким-то коммивояжером спустя три года после ее рождения. А еще узнала она, что ничего другого нельзя было ждать «от таких мерзавок, которые приезжают на остров, чтобы подцепить муженька и тем вернуть себе доброе имя».

Общаясь в детстве лишь со своим отцом. Фелисите воспитала в себе умение молчать, острую наблюдательность и удивительно сильный характер. В том возрасте, когда девочки только и заняты играми, она научилась обязанностям хозяйки дома. Совсем еще малолеткой она умела заставить рабов ее слушаться. Однако, когда Розелия и ее мать Фиалка перебрались к ним с улицы Стоков, Фелисите поняла, что благодарность униженных и оскорбленных порой выражается не словами, а безграничной преданностью.