«Эксперты по литературе» стремились убрать посредников, которые могли бы помешать диалогу между автором и аудиторией. Они усматривали величайшую угрозу для будущего русской литературы в произволе родственников писателей. В докладе Санкт-Петербургского литературного общества Н. Н. Ланская недвусмысленно обвинялась в двойном убийстве Пушкина: сперва из‐за нее он подставился под пулю Дантеса, а вторым убийством стало ее прошение о продлении срока авторского права на произведения поэта[1126]. Авторы доклада упоминали и о судьбе сочинений Лермонтова – поэта, страдавшего от «полного одиночества» и погибшего на дуэли в возрасте 26 лет: «Но вот погибает на дуэли этот человек, которому „и скучно и грустно“ со всеми, „и некому руку подать“, и тотчас выискивается какая-то троюродная тетка, уступает свои „права“ Глазунову, и великий поэт на полвека попадает в издательский плен»[1127]. Такая слепая и автоматическая передача права собственности была пригодна для материальных предметов, но не для литературных произведений. В докладе предлагалось признавать права наследования только за ближайшими родственниками автора, к которым он мог испытывать духовную близость. В отсутствие близких родственников такие произведения должны были сразу же становиться общественным достоянием[1128].

Противники частной собственности на литературные произведения нередко ссылались на напряженные отношения писателей с родственниками как на аргумент против наследования «духовных» активов (в конце концов, говорили они, свой талант другому не передашь). Романтическая поэзия давала многочисленные примеры одиночества и ощущения того, что ты – всеми покинутый изгой. Жизнеописания русских писателей, не понятых родителями, преданных детьми и вдовами, как будто бы подтверждали тот факт, что литературных гениев сплошь и рядом окружают люди, не способные оценить их по достоинству. Но полный отказ родственникам в праве наследования представлялся несправедливым и невозможным; таким образом, правила наследования следовало приспособить к специфике литературной сферы. Знаменитый адвокат А. Ф. Кони, друживший со многими писателями, поднял вопрос о том, насколько выгодным для общества оказывается выбор в пользу тех или иных наследников. По утверждению Кони, хотя жены часто бывают неспособны духовно поддержать своих супругов при их жизни, «иногда суетно увлекаясь светскими удовольствиями», они все же с меньшей вероятностью оказываются полностью чужды взглядам мужей. И наоборот, родители – предыдущее поколение – редко когда бывают в состоянии оценить произведения своих одаренных и порой бунтарски настроенных детей. Они более склонны позволить, чтобы творчество их детей кануло в Лету. А. С. Пушкин, И. С. Тургенев, М. Е. Салтыков-Щедрин, А. В. Кольцов, Н. А. Добролюбов, В. Г. Белинский – никто из этих писателей и литературных критиков не испытывал сильной эмоциональной привязанности к родителям. Идеологический конфликт между «отцами» и «детьми» в России был способен прервать взаимодействие между автором и его аудиторией. Поэтому, утверждал Кони, право на литературное наследие писателя должно переходить лишь к представителям того же поколения, к которому принадлежит автор (или следующего поколения). Чтобы гарантировать доступность литературных произведений для общества, он предлагал лишать родителей каких-либо прав на произведения их детей[1129].