Увидев его в окне, Каражан попыталась справиться с собой, но получилось это у нее плохо. В общем, минут через пять утешений и расспросов Дубравин наконец выяснил, что произошло.

А произошло вот что. Закончив посиделки в ресторане, Филиппов перебрался обратно к себе в просторный кабинет. Тут Каражан наконец-таки добралась до него. И предъявила счет за публикацию в глянцевом журнале. А дальше пошла какая-то хрень. Филиппов, вместо того чтобы сказать спасибо и отдать деньги, попросил секретаря пригласить к себе своих заместителей и помощников. Пришли трое. И тут он, хоть стой, хоть падай, заявил при них:

— Когда-то в студенческой молодости эта женщина отказала мне во взаимности! А я человек злопамятный. И поэтому сейчас не буду платить за публикацию. Не стоит она того. Вот тебе вместо трех тысяч даю триста долларов. И ступай себе!

Сама не своя, она выскочила из кабинета. Запрыгнула в машину. Выехала за ворота. И тут ее накрыло… Такая вот история.

— Да он просто хам! Каким он был, таким он и остался! — подвел итог этой поездки и встречи Дубравин.

Ехали обратно молча. Дубравин все пытался понять роль казачьего объединения в жизни русских в новой стране. Долго думал. А потом, когда вспомнил слова старого казака о козле-провокаторе, его осенило: «Просто отвлекает внимание русскоязычных от насущных проблем, от их незавидного положения в государстве. Своим эпатажем, требованиями к России раскалывает русский мир Казахстана. Поп Талон он, вот кто!» И Дубравин даже не обеспокоился тем, что не спросил Филиппова об Амантае. Он был твердо уверен, что тут завещания точно нет.

VII

VII

Он лежал прямо в одежде на белой гостиничной кровати, смотрел по телевизору глупейший клип на казахском языке и думал: «Чего и следовало ожидать. В сухом остатке — тупиковая ситуация. Амантая нет. Завещание где-то есть, и кроме меня его ищут люди из спецслужб. Все. А время-то торопится. Пора собираться на выход. Да-с!»

В дверь постучали. Это был запыхавшийся от быстрого шага Сашка Майснер. С порога налил большой стакан воды из графина, выпил и наконец хрипло произнес:

— Тут мне позвонил один чел из тех, что не жалуют нашего «ноль первого». Он работает в местной «конторе глубокого бурения». Ему верить можно. Он не раз сливал для нашей газеты важную инфу. Так он вот что рассказывает…

Сашка присел в кресло напротив кровати. Отдышался. Смахнул выступивший пот со лба. И продолжил:

— Они думают, что ты нашел бумаги Амантая. И хотят их изъять…

— Да ничего я не нашел! — возразил Дубравин, приподнимаясь с лежанки и усаживаясь.