— Слушай, Толян, я вот, когда Амантай ушел, понял, что он не реализовал свои силы до конца. И меня мучает вопрос: а я вот, как по-твоему, реализовал все?

— Ты-то? С лихвой! — беззаботно ответил Казаков.

— А я все сомневаюсь, — пробормотал Шурка.

IX

IX

«Это, конечно, прикольно, — думал Дубравин, — назначить встречу во франкфуртском хабе». А если перевести на простой русский язык — в зоне, где происходит транзит, то есть пересадка людей с одного рейса на другой. Это чертовски остроумно, а главное — удобно! Чем удобно? Ты прилетел. Высадился на немецкой земле. Но границу не пересекаешь. Формальностей избегаешь. В город не едешь. Здесь, в этой зоне аэропорта, есть все необходимое, чтобы посидеть, поговорить. Вон сколько разных кафе, ресторанчиков, залов, где можно скоротать время. А потом встреча закончилась — садись на нужный тебе рейс и лети себе обратно. И опять же не надо проходить ни таможню, ни погранцов».

Скоро Базаралы подлетит из Лондона! Да вот уже на табло светится его рейс. Дубравин набрал номер Карабаева, но тот ответил механическим голосом: «Абонент вне зоны доступа».

«Бум ждать», — решил Александр. И снова, помешивая густой горячий чай в белой фарфоровой чашке, принялся смотреть вокруг.

Жизнь в аэропорту кипела. То и дело объявлялись очередные рейсы, и разномастная публика, присевшая на время в этом аэропортовском ресторанчике, поднималась с насиженных мест и устремлялась к выходу. На посадку. Вот «почикиляла» на свой рейс в Иерусалим группа ортодоксальных евреев в черных шляпах и с длинными пейсами. Через пару минут с приколами и шуточками-прибауточками снялась кучка разноцветных молодых балбесов с рюкзаками. На них испуганно посмотрела семейная пара с двумя близнецами в коляске. Заторопился и благообразный старичок-шотландец в килте и белых гольфах.

А его все нет, бывшего премьер-министра Казахской Республики, человека, с которым еще в те далекие годы свела Дубравина журналистская судьба.

Когда же это было? Их первое знакомство. Первая встреча с человеком, который и провел в Казахстане все основные экономические реформы, стал «реформатором года». А потом проявил свои президентские амбиции и оказался неугоден, изгнан из страны, заочно судим «самым справедливым в мире» казахским судом. Теперь больше двадцати лет он обретается за границей. Живет в Лондоне. И ждет, когда вечный, непотопляемый Отец народа окончит свой земной и политический путь и предстанет для отчета перед Аллахом. Да, встретились они тогда, когда он был еще полон сил и был при должности. Встретились в Целинограде. В гостинице, что располагалась в здании бывшего «Интуриста». О чем говорили? Конечно, не о дружбе народов и интернационализме. У премьер-министра была проблема, связанная с владельцами одного российского банка. Судя по всему, они крупно рассорились с казахстанским правительством, и Карабаев искал посредника, человека, который был бы вхож к ним. Таковым ему показался топ-менеджер «Молодежной газеты» Дубравин, который приехал в эти края создавать представительство. Так они и сошлись. Дубравин пообещал «доложить руководству» о желании казахстанских властей продолжить переговоры, что и сделал. И почти забыл о встрече. Но, видно, жизнь — более закрученный сюжет. И, похоже, она какими-то невидимыми, мистическими нитями связала их судьбы, потому что спустя пару лет свита «ноль первого» принялась травить бывшего премьер-министра. И он был вынужден обороняться с помощью независимой прессы. «Молодежная газета» предложила ему свои страницы. Грант из-за границы помог сторонникам Карабаева выражать свое мнение на медиаполе Казахстана. Да, была и третья история, связанная с бывшим премьер-министром. Дубравин тогда еще жил в Москве и работал генеральным директором группы «Завтра». Однажды около часа ночи у него вдруг зазвонил телефон. Дубравин, чертыхаясь, взял трубку. Каково же было его изумление, когда он услышал в трубке хрипловатый, но твердый голос Базаралы Макжановича. К тому времени они уже перешли на «ты».