Ну вот… ладно, мне неловко, но я хочу вас кое о чем спросить. Это странно, но наш канал вдруг стало смотреть больше людей.

Вы заметили? Обычно у меня было штук шесть просмотров, и понятно, что все это смотрели только вы, лузеры вы мои. Но вчера я заметила, что у одного ролика двадцать три просмотра, у другого тридцать три, а твое видео, Морис, про Тест на проверку академических способностей, вообще набрало около ста. Так что я не знаю, ребята. Ну, то есть я привыкла получать много лайков в «Инстаграме». Если я, например, запощу фэшен-скетч, то многие им поделятся у себя, прокомментируют и так далее. Но это совершенно другое, там никто даже не знает, кто я такая. А в этом влоге я публиковала такое, что… в общем, вы, ребят, не переживаете на этот счет? Джессика, ты создала канал, так что, может, изменишь настройки, чтобы все это могли видеть только мы? Я даже не знаю, буду ли выкладывать личные записи, пока мы с этим не разберемся. Короче. Может, это и глупо, но я хотела это высказать. Люблю вас, ребята!

48. Роуз

48. Роуз

Готовясь к подаче заявки на получение крупного гранта, Роуз всегда представляла себя монеткой, катящейся по спирали внутри большой воронки. Сначала она двигалась медленно, изучая задачу с высоты, потом набирала скорость, одно за другим выполняя пункты списка, потом бешено разгонялась по мере приближения к сроку сдачи и наконец ожидала, когда проскочит в отверстие. Сотрудники ее лаборатории чувствовали, что скоро их засосет круговорот последних бессонных недель. Столько надо сделать расчетов, столько средств управления разработать, вписаться в целый ряд рамок – как исследовательских, так и бюджетных. За свою карьеру Роуз и раньше участвовала в борьбе за гранты, но никогда она не замахивалась на такую огромную сумму, никогда за ее работой не следило столько глаз.

На прошлой неделе маленькие катастрофы шли одна за другой: от неправильной сметы на определенный вид оборудования (из-за которой пришлось вносить изменения в половину бюджета) до разногласий с потенциальным соисследователем из Университета Джонса Хопкинса. А потом, этим утром, один из ее научных сотрудников, тот самый проблемный Франклин Барнз, во время скайп-конференции с директором вычислительного неврологического центра в Берлине передал устаревшие, ошибочные данные. После этой конференции Роуз сделала Франклину выговор перед всем коллективом. Не слишком жесткий, да и Барнз заслужил эту взбучку, но теперь к его халатности прибавилось еще и ущемленное самолюбие, и Роуз с этим надо было как-то разбираться. Полдня она проверяла, как у кого продвигается дело, пыталась подбодрить свою команду.