– Но ведь он действительно всегда пользовался популярностью среди сверстников, – сказала я. – Он даже префектом был…

Керри рассмеялась.

– Никаким префектом он не был! А значок этот стащил в той же Комнате Утерянных Вещей. И потом всем рассказывал, что это я его префектом назначила, потому что он очень помог мне со спектаклем. А что касается его популярности… Пожалуй, лучше сказать, что он был комедиантом, и самым большим удовольствием для него было похулиганить и пошуметь за счет кого-то другого. О да, он, когда хотел, мог быть просто очаровательным! Но именно по этой причине в друзьях у него оказывались либо неудачники, либо аутсайдеры. А с лидерами или с теми, кто был действительно популярен среди сверстников, он не ладил. Ему нравились именно те, что составляли его свиту – то есть уязвимые.

Мой брат не был префектом. Эта мысль отчего-то доставляла мне почти сладострастное удовольствие.

– И что, он действительно так часто нарушал порядок? Лгал? Плохо себя вел в классе?

Она посмотрела на меня и поморщилась:

– Ох, моя дорогая! Да ваш братец был самым настоящим засранцем, которого избаловали и абсолютно испортили собственные родители! Учиться ему было лень, в спорте он никаких особых успехов не делал, но все же отчего-то был убежден, что ему предначертана великая судьба.

Я так и уставилась на нее:

– Вот как… Я и понятия не имела… Родители всегда уверяли меня, что Конрад был образцовым учеником.

Керри рассмеялась:

– Ну еще бы! Конечно! Никому из родителей не хочется верить, что его драгоценное дитя – самая обыкновенная посредственность, или жестокий хулиган, или бесчестный человек. А уж если их драгоценное дитя умирает – или исчезает, – то мы слышим лишь о том, каким этот юный негодяй был замечательным товарищем, как он был популярен среди сверстников, какими блестящими способностями он обладал. И никто никогда не выйдет вперед и не скажет: Единственное, что выделяло этого ребенка среди всех прочих, это то, насколько мы все обрадовались, когда узнали, что его больше нет!

Я некоторое время обдумывала ее слова. Мысль о том, что мой брат не был ни популярен, ни успешен, хотя моим родителям он и запомнился именно таким, уже начинала питать мое изголодавшееся сердце. Оказывается, он никогда не нравился ни Керри, ни большинству одноклассников. И мной вдруг овладело какое-то яростное любопытство; мне захотелось узнать и понять, каким же в действительности был мой брат; выяснить его прошлое до мельчайших подробностей.