– Надеюсь, Бекс, я не очень тебя расстроил? – снова спросил Доминик. – Ты же сама видела: это все самый настоящий мусор, всякая чепуха, которую только матери способны хранить. – Он взял мою руку, поцеловал ее и сказал: – Я бы хотел, чтобы наша совместная жизнь началась для нас обоих с абсолютно чистого листа. Ты ведь тоже этого хочешь, правда?

– Ну, конечно.

Он улыбнулся, снова меня поцеловал и прибавил:

– Знаешь, если тебе так уж захочется настоящей грязи, то моя дорогая матушка наверняка сохранила еще дюжины три таких альбомов, в которых полно самой невероятной чуши и самых невероятных детских фантазий. И фотографий там тоже более чем достаточно. Так что поверь мне: стоит тебе проявить хотя бы малейшую заинтересованность, и Блоссом тебя попросту заговорит, самым подробнейшим образом о каждом снимке тебе расскажет.

Я тоже улыбнулась и сказала:

– С нетерпением буду ждать этого момента. Спорить готова, ты в детстве был просто очарователен.

– Я и сейчас очарователен! – возразил Доминик, и я была бы готова с ним согласиться – если бы мельком не увидела на фотографии ту зеленую дверь.

Глава шестая

Глава шестая

12 августа 1989 года

Вот что делать, если вы подозреваете своего жениха в предательстве? В предательстве или даже в чем-то хуже предательства? В моем случае ответ таков: абсолютно ничего. И я продолжала жить, как будто ничего не произошло. Я понимаю, в это, должно быть, трудно поверить. Но я, похоже, стала жертвой некой странной, всепоглощающей летаргии. Я жила в эти летние дни, словно проходя их насквозь – так камень, брошенный в бездонные глубины вод, проходит сквозь слои все сгущающейся тьмы и видит, как дневной свет все сильнее слабеет, а потом и совсем гаснет.

Между тем все продолжало идти своим чередом: свадебные планы; свадебный торт; свадебное платье; свадебные приглашения. Эмили от всего этого испытывала такое радостное возбуждение, что этого, похоже, и Доминику было довольно; во всяком случае, он точно выглядел счастливым и полным энергии, сам занимался всевозможной подготовкой, направо и налево сыпал шутками и разнообразными блестящими идеями насчет нашего будущего. Ему так ничего и не было известно ни о моих снах, ни о моих сомнениях, ни о моих подозрениях, ни даже о том, что мои родители отдали все свои сбережения какому-то совершенно чужому человеку. Порой Доминик бывал просто удивительно милым, и мне даже начинало казаться, что все у нас будет очень хорошо и брак наш, вполне возможно, будет почти настоящим – или, по крайней мере, не менее настоящим, чем Эмили Джексон.