Я все еще размышляла на эту тему, когда наконец добралась до Эйприл-стрит и обнаружила, что Доминик и Эмили возятся на кухне и слушают «New Kids on the Block». Эмили хихикала, глядя, как Доминик танцует и поет вместе с «Kids», пользуясь деревянной ложкой как микрофоном. Они производили так много шума, что даже не услышали, как я вошла в дом.

Три картонных коробки, надписанные аккуратным почерком Блоссом – Доминик: школьные вещи, – по-прежнему стояли у двери. Я заглянула в одну коробку. Там были стопки старых учебников, несколько пластмассовых игрушек и альбомы для рисования, в которых юный Доминик изображал бурные батальные сцены, супергероев и динозавров. Все учебники были в дешевых пестрых обложках – явно из «Саннибэнк Парк». В этой коробке вообще ничего из «Короля Генриха» не было.

Я открыла вторую коробку. Здесь тоже были альбомы для рисования, и я смогла убедиться, как быстро росло мастерство Доминика: вместо супергероев я увидела вполне реалистичные портреты, сделанные карандашом или пастелью. Многие девушки на портретах были явно плодом фантазии, однако их черты показались мне смутно знакомыми. Некоторые были изображены совершенно обнаженными, и я, перелистывая эти альбомы, даже определенную неловкость испытывала. В этой коробке я наконец-то обнаружила учебники из «Короля Генриха» – английский, математика, история. Я обратила внимание, что почерк Доминика стал намного аккуратней, особенно в тетрадях по английскому языку. А на самом дне коробки оказалась коробочка поменьше – возможно, из-под обуви, и там было множество черно-белых фотографий, зажигалка фирмы «Бик», два пузырька с маслом пачулей «Божественное небо» и программа спектакля «Отелло». В программу я, разумеется, заглянула, и взгляд мой тут же привлекла знакомая фамилия: Отелло – Доминик Бакфаст. На обратной стороне обложки было цветное фото всех участников: они держали в руках маски и были облачены в роскошные венецианские костюмы, а фоном им служил раздвинутый занавес, растерзанная постель и открытая дверца люка рядом со сценой, из которого, казалось, исходило странное зеленоватое свечение, похожее на мерцание сухого льда…

Меня словно током ударило. Этот зеленый свет! Не дверь сама по себе была зеленой! Зеленым был исходивший из-за нее свет! Воспоминание всплывало, принося с собой резкий кисловатый запах и какой-то странный грохот, от которого содрогнулась вся сцена; похоже, упало что-то очень тяжелое, потом что-то захлопнулось, и кто-то сказал мне на ухо: беги отсюда…