Так ли? Давайте опять же разделим «бету» и «альфу». Владея портфелем не котирующихся на бирже компаний, фонды прямого инвестирования рассчитывают подверженность финансовому риску на основе доступа к корпоративным доходам, что напоминает доступ к индексу фондового рынка: это «бета» их производительности. Остается надеяться, что фонды смогут оправдать свои комиссионные, делая что-то большее, чем это, — опережая индекс и генерируя «альфу». Как оказывается, академический вердикт положителен для фондов прямого инвестирования, специализирующихся на вложении капитала с риском, но сомнителен для фондов выкупа, которые приобретают контрольные пакеты акций государственных компаний. Используя различные методики, в трех знаковых исследованиях обнаружено, что венчурные предприниматели генерируют «альфу» на 4–5 % в год, тогда как фонды выкупа производят прибыль, не многим отличающуюся от S&P 500. Более того, фонды прямого инвестирования имеют явный недостаток, схожий с хедж-фондами. Они требуют, чтобы инвесторы вверяли им капитал не меньше, чем на десятилетие.

Конечно, хедж-фонды не являются заменой другим инвестиционным системам. Для обычных вкладчиков взаимные фонды, дешево повторяющие индекс, остаются лучшим выбором. Но с точки зрения крупного инвестора, хедж-фонды вполне сравнимы с большинством своих соперников. Они не больше чем другие подвержены инсайдерской торговле или мошенничеству и приносят реальную прибыль своим клиентам. «А где яхты клиентов?» — спрашивает Фред Швед в своей классической оценке Уолл-стрит. Ответом будет: спросите Гарвард!

Спросите Йель! Их благотворительные фонды зарабатывали, соответственно, 8,9 и 11,8 % ежегодно с 1999 по 2009 год — и это несмотря на потери, связанные с кредитным кризисом. Хедж-фонды — вот почему университеты могут позволить себе больше научного оборудования и заслуженных стипендий и почему филантропы от Института открытого общества до Robin Hood могут распределять все больше грантов. И если хедж-фонды хорошо служат богатым клиентам, тем самым содействуя неприятному разрыву в современном обществе между очень богатыми и остальными, решением будет не подавление их трейдинга, а прогрессивное налогообложение.

ЕСЛИ ХЕДЖ-ФОНДЫ ХОРОШИ ДЛЯ СВОИХ КЛИЕНТОВ, какие могут быть аргументы в пользу их регулирования? Длинная череда критики фокусируется на идущих за трендом хедж-фондах, которые быстро приводят цены к нелогичным экстримам, дестабилизируя экономики. Какие достоинства можно найти здесь?

Прежде всего нужно сказать, что большинство хедж-фондов делают деньги, уводя цены от экстремальных точек к их рациональному уровню. Это то, чем занимаются арбитражные фонды, включая быстро торгующие фонды статистического арбитража, которые часто подвергаются суровой критике. Равным образом, когда последователь стиля Джулиана Робертсона покупает недооцененные компании и играет на понижение переоцененных, он двигает акции ближе к уровню, отражающему точную оценку их стоимости, помогая размещать капитал в компаниях, которые будут использовать его наиболее продуктивно. Таким же образом товарные трейдеры, быстро реагирующие на новости об избытке и дефиците, имеют тенденцию стабилизировать рынки и не усиливать панику, потому что их реакции генерируют ценовые сигналы, провоцирующие здоровую корректировку. Когда товарный трейдер повышает цену нефти после известия о перевороте в Африке, он тем самым говорит автомобилистам всего мира быть экономнее прежде, чем нерациональное потребление подтолкнет цены вверх еще сильней.