«Они пришли сюда, чтобы отсидеть рабочие часы!» – с возмущением подумала учительница истории, вдруг забыв, что и она пришла с той же целью.

А голос все продолжал говорить:

«…поэтому я даю ученикам время, чтобы размяться, и даже специальные задания с передвижениями по классу.

Теперь о звуке. Человек способен различать только один смысловой канал, то есть когда нам говорят двое разом, мы слушаем или одного, или другого. Как сделать так, чтобы основным каналом хотя бы пятьдесят процентов от урока был голос учителя? Нужно…»

Фаина снова отвлеклась на чей-то свистящий шепот, повернула голову и узнала двух своих коллег: Александра Александровна что-то шептала подруге. «Наверное, опять говорит про театр…» – со скукой подумала Фаина. Она только и слышала от Александры Александровны про новые постановки. При упоминании незнакомых имен режиссеров, которыми восторгалась ее коллега, Фаина обычно кивала.

Озеров говорил сквозь гул:

«…просто-напросто им нужно научиться слушать тишину, надо показать им, что каждый отдельный звук имеет смысл, тогда они полюбят его. Звук проезжающих машин, если закрыть глаза, напоминает отдаленный шум моря, поезд в подземке, двигающийся со станции, – кофейный аппарат…»

«Как же хочется кофе», – подумала вдруг Фаина Рудольфовна и завертелась на своем месте.

Кирилл Петрович совсем не замечал, что его слушают два-три человека:

«…мы иногда все вместе устраиваем несколько минут тишины и считаем, сколько каналов они слышат вокруг себя. И с удивлением находим десятки звуков, о которых не догадывались: как тикают часы или жужжит лампа, как далеко за окном кричит птица или в соседнем классе мелом пишут по доске. Теперь об особенностях детского мозга…»

Фаина Рудольфовна глядела на докладчика словно через пелену.

«Ты молод, – думала она, – скоро эта горячка пройдет, и ты перестанешь экспериментировать на своих уроках». Фаина вспомнила, что нечто подобное пробовала когда-то и сама: придумать способ заставить учеников слушать – достойная цель, но теперь она так устала, что больше не хочет никаких экспериментов.

А докладчик все продолжал:

«… чтобы вам стало понятнее, я сравню мозг ребенка с горящей лампой, из которой льется рассеянный свет. Этот свет – их внимание, оно одновременно распространяется на все предметы вокруг. Знакомая картина?

Мозг взрослого человека – это скорее прожектор, который уже научился освещать направленным светом интересующий его в данный момент предмет. Но мы потеряли кое-что важное, став взрослыми, – восприятие мира как единого целого. За обособление себя от окружающих отвечает левое, “рациональное” полушарие…»