Дверь чуть скрипнула. Видимо, нижняя петля не смазана.

Он нащупал перила лестницы и начал самостоятельно спускаться. На этажах стояли датчики света, которые включались автоматически, на движение. Каждая вспышка вызывала боль, и Кирилл возненавидел их.

Внизу беззвучно работал телевизор – Озеров сразу это почувствовал. На последних ступенях он чуть не споткнулся, наступив на чьи-то тапки.

– Ты встал?!

Он услышал голос мамы, услышал, как быстро она поднимается с дивана и как идёт к нему босиком по паркету. В телевизоре мелькало что-то яркое, наверное реклама.

– Кирилл, скажи мне, как ты умудрился…

Она коснулась его щеки. Молодой человек не отвечал – умудряться было не обязательно, всё произошло само собой.

– Сколько времени? – глухо спросил молодой человек.

– Девять. К тебе уже едут.

Он медленно прошёл в комнату, отворачиваясь от экрана, и лёг к нему спиной. Видимо, из-за давления глаз больше болел, когда он стоял или сидел.

– Едут? Кто? Я уже был у врача.

– Агата с отцом узнали, что случилось, и решили навестить тебя.

Кирилл вздохнул и перевернулся на спину. Он не любил, когда его видят больным.

– Ты можешь погасить свет?

– Конечно.

Скоро он услышал шорох шин об асфальт и даже разобрал голоса – мужской и женский. Нехотя Кирилл сел в кресло. Мать едва слышно прошла по полу, щёлкнул замок.

Голоса явно обсуждали его, но о чём конкретно они говорили, было не разобрать. Молодой человек всё ещё воспринимал происходящее как в полусне. Пульсирующая боль делала мысли хаотичными.

– Кирилл!

Он вздрогнул. Агата стояла совсем рядом. Её голос почему-то оживил его. На несколько мгновений ему даже показалось, что боль исчезла.